Супруга господина мага. Ветер, раздувающий пламя

Прошло минут десять после ухода Луизы, и Рэй, решивший действовать по своему усмотрению, под благовидным предлогом покинул трапезную. Он ни за что на свете не желал упускать удачу, которая буквально сама шла в руки. Кажется, судьбе было угодно дать ему шанс приучить одну непомерно гордую, словно кошка, зеленоглазую девицу. Ну, или хотя бы завоевать ее доверие – это тоже дорого стоит.

Рэй как раз оказался у распахнутой настежь входной двери, когда Луиза, выйдя из лаборатории, подошла к оседланной пегой кобыле, возле которой крутилась Мэг и мальчишка-конюх. Не желая, чтобы кто-то из находящихся во дворе не увидел его, Рэй поспешно отступил в тень, стараясь найти место, откуда, оставаясь не замеченным, можно было бы спокойно за всем наблюдать.

– Мужское седло? – Луиза удивленно вскинула брови, искоса глянув на мальчишку-конюха. Она сняла с плеча сумку-чемоданчик на длинной ручке-цепи, куда спешно упаковала все имевшиеся у нее зелья и мази, и закрепила ее на седле.

– Простите, миледи!.. Эта дуреха ничего не объяснила толком, – красный, будто вареный рак, мальчишка кивком указал на Мэг. – Все талдычила, что вы просили срочно оседлать лошадь. Вот я и… Вы то частот ездите в мужском. Простите. Я сейчас все исправлю.

– В этом нет необходимости. И времени тоже нет, – тяжело вздохнула Луиза. – Иди уже. Ты свободен.

Дождавшись пока мальчишка скроется из виду, Луиза проворно забралась в седло. Подол нарядного платья неприлично задрался, обнажая длинные бледные ноги, одна из которых была изуродована жутким на вид шрамом.

У затаившегося неподалеку Рэя перехватило дыхание, и он уже был не в силах отвести взгляда от открывшегося ему зрелища. Хотя девушки с завидной постоянностью и оказывались в его постели, Рэй почувствовал себя неопытным юнцом, увидевшим впервые в жизни обнаженную девицу.

Ощутив на себе пристальный взгляд, Луиза, безуспешно пытаясь поправить подол, нервно оглянулась, но никого не заметила. Наверное, показалось. Воображение разыгралось и все. Да и вообще радоваться надо, что никто из посторонних не видит ее в подобном, иначе ни за что бы не избежать еще больших пересудов. Несмотря на все самоуверения неопрятное ощущение никуда не делось.

– Иди-ка сюда! – Луиза нагнулась в седле и подхватила на руки Мэг. Усадив девочку впереди себя, она пустила пегую кобылу галопом. – Ну, Пятнышка! Быстрее!

Нужно спешить. Она просто не может позволить Энни умереть. Она не может позволить закончиться детству Мэг и Сэти так рано. Это же не справедливо! Дети не должны лишиться матери, как это было с ней!

Дорога не заняла много времени и уже вскоре Луиза, привязав лошадь у забора, вошла в хорошо знакомый домишко. Кажется, с утра здесь ничего не изменилось, вот только атмосфера стала практически невыносимо гнетущей. Тишину нарушало тяжелое дыхание Энни, лежавшей в кровати, и тихие всхлипы Сэта, сидевшего рядом с матерью, жизнь в которой неумолимо угасала.

Луиза в нерешительности замерла на пороге спальни, сжимая в руке прохладную ручку сумки. Она уже видела когда-то подобное, вот только спальня была другой – богатой и изящно обставленной, но также деликатно затемненной, чтобы будто бы не мешать умирающей, и погружая все в траурную атмосферу. Тогда на кровати лежала ее собственная мать, слезы проливала Габриэлла, которой на тот момент едва исполнилось три, а Луиза, как и сейчас, стояла на пороге, боясь приблизиться, и в итоге оказалось слишком поздно. Леди Шарлоты не стало преступно рано – ей не было еще и тридцати.

Боясь и ненавидя смерть, Луиза так и не сумела попрощаться с матерью, которую забрала проклятая костлявая старуха. От этого на душе особенно гадко и противно, а ненависть вспыхивала уже к самой себе. Минуло много лет, а она так и не сумела простить себя, порой с детской наивностью мечтая изменить прошлое, чтобы ворваться в спальню, крепко—крепко обнять маму и сказать все то, что не смогла и не успела.

– Луиза! – хрипло позвала Энни, вырвав Луизу из плена печальных воспоминаний. Приподняв бледную немного дрожащую руку, она потянулась на встречу к подруге. – Луиза, ты все-таки пришла!.. Как хорошо!..

Оцепенение спало. Луиза перешагнула порог спальни, укоряя себя за позорную слабость. Оказавшись возле кровати, она крепко сжала холодные пальцы больной.

Как же страшно вот так – смотришь глаза в глаза, знаешь, что человек обречен, видишь, как жизнь капля за каплей покидает хрупкое тело, а алчной костлявой старухе помешать не можешь.

– Все будет хорошо, Энни. Ты очень сильная, – бодро начала Луиза, но голос предательски дрогнул. Лгать она терпеть не могла, а сейчас именно этим и занималась, ведь понимала же… Все понимала. – Я доделала зелье. Все будет хорошо. Вот увидишь, выпьешь лекарство, и сразу полегчает!