Супруга господина мага. Ветер, раздувающий пламя

Неестественно бледный, словно только что выпавший снег, Рэй с трудом устоял на ногах, тяжело, прерывисто дыша. Из его хищного носа тоненькой струйкой текла кровь, но он не обращал на нее внимания, не сводя пронзительных голубых глаз, ставших почти прозрачными, с медленно угасающего золотистого сияния в области солнечного сплетения.

Все усилия были напрасны или нет? Этот вопрос не давал покоя. Он почти завершил лечение, но ревнивый дурак помешал ему. Рэй понимал, что заново начать ритуал не сможет, и не знал, хватит ли уже затраченных сил.

– Ты кто такой? – рявкнул Джо, для убедительности схватив Рэя за грудки. Наверное, это выглядело бы угрожающе, вот только он оказался ниже мага на полголовы.

– Папа, не надо! – одновременно закричали Сэт и Мэг, кидаясь на защиту Рэя.

– Господин маг пытается помочь маме! – спешно добавила Мэг, но Джо предпочел воспринять услышанное по своему.

– Ты некромант, да? – бешено вращая глазами, гневно закричал Джо и попытался встряхнуть Рэя, вот только это у него не получилось. – Здесь тебе делать нечего. Подонок! Убирайся прочь! Я никому не позволю издеваться над телом моей Энни, мерзавец!

– Джо, пусти. Он помощник герцога Нателя! – Луиза попыталась вклиниться между мужчинами, но безуспешно. – Не надо. Ты не так все понял. Джо!

– Я никому не дам проводить эксперименты над Энни! Путь он даже окажется самим королем! – горе ослепило несчастного отца семейства, который теперь только и мог, что оберегать смерть жены, раз уж ему не удалось сохранить ее жизнь. Впрочем, на Рэя Треванса, смотрящего мимо Джо, все эти выпады и угрозы не производили никакого эффекта. – Ты меня понял, некромант? Тронешь ее – я тебе шею сверну!

Сияние погасло, и в то же мгновение из груди Энни вырвался хриплый вздох. Рэй устало улыбнулся. Все-таки получилось. Все. Теперь можно и уходить.

Рэй поднял руки и крепко сжал запястья убитого горем мужчины, заставляя того разжать пальцы. Морщась от боли, Джо заскрежетал зубами и все же выпустил из хватки одежду мага.

– Советую уделить свое внимание и пыл супруге, а не мне. Еще одного шанса у вас не будет, – вложив все презрение, холодно сказал Рэй и, круто развернувшись, покину дом, ни на кого не глядя.

– Джо!.. Как же хорошо, что ты вернулся!.. – голос Энни прозвучал очень тихо и глухо, будто с того света, но ее услышали. – Я так тебя люблю.

– Мама! Мамочка! – Сэт и Мэг первыми пришли в себя после потрясение и уже обнимали мать, давясь слезами. Вот только в этот раз дети плакали от радости, не веря своему счастью. Мама была жива. – Мамуличка, миленькая!

– Ну чего же вы, мои хорошие? Не надо плакать. Не надо. Мэги, ты же у меня такая смелая, а сейчас плачешь. Не надо, все хорошо, – все еще ощущая слабость, Энни протянула руку и осторожно стрела слезы, катившиеся по щекам дочери. Смотреть, как ее дети плачут сейчас, и понимать, как будут плакать потом – было настоящей пыткой, но все же… Все же это был еще один, самый последний шанс сказать все, что не успела, обнять и поцеловать тех, кто важнее всех на земле. Энни прижала к себе крох так сильно, как только могла и продолжила ласково нашептывать им слова успокоения.– Сэти, ты же мужчина. А мужчины не должны плакать, мой хороший.

– Энни!.. – не веря своим глазам, Джо на ватных ногах сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на колени у кровати супруги. Неужели он спятил от горя? Что теперь будет с мелкими-то? – Моя дорогая Энни. Ты жива?..

– Энни? – Луиза приблизилась, недоверчиво глядя на подругу, которая должна была быть мертва. Неужели Треванс и вправду способен на то, о чем говорил? Он дал им шанс, согрел своим огнем, и благодаря ему теперь в комнате расцветали цветы надежды и любви. Несмотря на радость и любовь к подруге, Луиза отчетливо понимала, что нужно уйти – она лишняя на этом празднике жизни.

– Все хорошо, Луиза, – Энни жалобно улыбнулась, гладя мужа по голове. Сейчас он нуждался в утешение даже больше, чем дети. – Я опять тут. Но, думаю, это ненадолго. Меня ждут там папа, бабушка и… Знаешь, я видела леди Шарлоту. Когда меня начало тянуть назад, она велела передать, что гордится тобой.

– Энни, – Луиза почувствовала, как к горлу подступает тугой комок. Нет, не будет она плакать. Все хорошо. Нет, все замечательно. Мама гордится ей, а значит, все в жизни было не зря. – Я… я пойду.

– Да, иди, пожалуйста, – согласилась Энни, целуя сына в мокрую от слез щеку. – Я очень хочу побыть с семьей. Прости, что так вышло.

– Это ты меня прости. Прости, что оставила, – Луиза быстро схватила свою сумку с зельями, и, подойдя к Энни, наклонилась и поцеловала ее в чуть теплый лоб. – Я люблю тебя. Прости.

– Приглядишь за моими? – Энни нащупала руку Луизы и крепко сжала ее. – Джо порой сам как ребенок.

– Обещаю, я присмотрю за ними, – заверила ее Луиза, вновь чувствуя, что вот—вот расплачется. – Ты и сама это знаешь.

– Знаю, и, Луиза, я была права насчет этого господина. Он не такой плохой, как тебе кажется, – ласково улыбаясь, Энни отпустила руку подруги.