Суррогат мечты

Иван минут пять обалдело стоял и таращился на «разрядник». В голове еще не укладывалась простая аксиома: дома больше нет. Все. Зона пришла и сюда, отвоевав одним ударом у человечества все права на эту территорию. И в его квартиру через пару лет будет забредать другой ходок, предварительно швырнув пару болтов или гаек и выставив ствол оружия, чтобы защищаться от гнездящихся тварей. Никто не вспомнит, что тут когда-то жил некто Иван Семецкий, сам же один из самых первых исследователей Зоны и ушедший в нее насовсем.

Кое-как преодолев столбняк, Иван медленно отошел от ловушки. Бегать вблизи такого источника электричества было просто опасно: пошаговое напряжение еще никто не отменял, и заработать разряд между двумя обладателями разных потенциалов (двумя ногами) было смертельно опасно. «Разрядник» же, будто почуяв, что человек ушел и не вернется никогда, полыхнул ослепительной мертвенно — синей вспышкой, разорвав мрак подвала.

Город горел. Пламя длинными языками вырывалось из превратившихся в доменные печи квартир. С резкими хлопками внутри что-то взрывалось, со звоном осыпались полопавшиеся от нестерпимого жара стекла окон. В одном из домов кто-то пронзительно голосил, почти выл, запертый пламенем внутри, но никто, конечно, не шел ему на помощь. Скоро крик затих — то ли человек задохся в едком угаре, то ли заживо сгорел. Иван не знал, да и не стремился узнать.

По улицам стелился черный густой дым. Ходок прятался от его клубов по подворотням и забегая за дома, чтобы не надышаться отравы. Ему было страшно. Страшно до такой степени, что он уже почти не соображал, кто он такой и что вообще делает. Только разве что тяжесть оружия в руках и карманах куртки позволяла держать в относительном равновесии колышущееся сознание. В этой сумасшедшей круговерти ночи, пламени, дыма и смерти Иван умудрялся оставаться в живых. Как? Только чудом.

Рядом рухнул, рассыпая искры и целые пылающие угли, здоровенный столб линии электропередач, перегоревший почти у основания. Иван отскочил назад, чтобы его не хлестнуло, как плетьми, оборванными проводами, потом перепрыгнул через отчаянно дымящееся бревно и побежал дальше. Глаза слезились, дым невыносимо разъедал горло, человек захлебывался слезами и слизью в носоглотке. Буквально в сотне метров впереди раздался вдруг оглушительный взрыв, и буквально по бревнышку раскатилась целая стена деревянного двухэтажного барака. Изнутри, из пролома метнулось синеватое пламя. Ударная волна сухой, обжигающе-горячей лавиной прокатилась по улице, сбила Ивана с ног. На нем затлелась футболка, обжигаясь, он погасил искры, откатился вбок, за угол, встал на ноги.

Куда теперь? Иван не знал. Его голова теперь не могла ответить на подобные вопросы. Первая цель пока — добраться до схрона с более серьезным оружием. Черт его знает, как далеко расползлась Зона и кто еще жив из знакомых ходоков. Скоро сюда примчится целая армия военных. Только вот будут ли спасать кого-то? Может, получив приказ от своего командования, будут просто напропалую косить всех подряд очередями из пулеметов? Совсем недавно такое уже было. После Первого Взрыва десятки людей толпами рвались из разрастающейся Зоны. И напарывались на плотный шквал огня. Военные не хотели рисковать, не ведая доподлинно, кто перед ними — обычные насмерть перепуганные люди или уже хищная нежить? «Жгите всех. Бог узнает своих». Ивану тогда просто повезло, что не сунулся за цветным металлом. А кто-то пошел. Чтобы не вернуться. Француз, Батя, Лапоть, Пряник…

Сзади раздался рев мотора, Иван резко обернулся и увидел летящую прямо на него легковую машину. «Москвич», завыв тормозами, хотел было остановиться, но не смог, зацепил угол дома левым крылом, разрывая и калеча металл, но не остановился, с хрустом и лязгом крутнулся резко вправо и понесся дальше, вихляя задом. Кто-то спасался, как мог. Наверное, очень жалел, что не сделал этого раньше, как поступили другие, более разумные беженцы.

Прямо посреди мостовой расположился гигантский, очень мощный «факел». Столб пламени бил вверх, не переставая. Иван очень удивился, увидев это. Подошел ближе. И не сдержался, выблевал себе же под ноги все, что съел накануне. Из бушующего огня торчали чьи-то ноги с торчащими из плоти обугленными костями. Через пару минут, спалив жертву дотла, ловушка успокоилась и утихла, практически ничем не напоминая о себе в ночной темени.