Суррогатный папа поневоле

– Ты не продумала последствий, – не отступал отец. – Я понимаю, что беременность – необходимость, но следовало рассуждать здраво и не поступать так импульсивно. Следовало посоветоваться, прежде чем принимать такое ответственное решение, которое повлечет последствия не только для тебя, но и для фирмы! Кто тебя поддержит? Это благородный поступок со стороны Игоря – назвать ребенка своим. Даже из желания замолить свои прежние прегрешения, но это – действенный выход. Зная, что ребенок ваш общий, Федор и другие акционеры делали бы поблажки. Были бы более снисходительны к тебе.

– Думаешь, мне нужна их снисходительность? – не поверила я ушам. – Серьезно?

– Думаю, она не была бы лишней. Скажи мне, как ты представляешь себе свое будущее? То время, когда уже просто физически не сможешь быть в офисе и управляться с делами? Далее роды и декрет. Считаешь, кто-то станет тебя ждать? Мы с Игорем бы тебя подстраховали, и даже его отец бы ничего против сказать не смог. Но если ты поставишь официальную точку в ваших отношениях и откроешь правду, Федька тебя живьем сожрет! Он добьется, чтобы тебя сместили с места директора. И даже я спасти не смогу.

– Ни черта ты не понимаешь! – прошипела я. – Прошло то время, папа, когда я была готова костьми лечь, чтобы выслужиться перед акционерами и заслужить крохи твоего одобрения, – зло произнесла я холодным тоном. – Но теперь я понимаю, что все зря. Что бы я ни делала – это никогда не будет достаточным. Ни для акционеров, ни для тебя, – пожала я плечами. – Но теперь… – вздохнув, сказала я негромко и положила руки на живот. – Теперь я хочу посветить свою жизнь себе и… ребенку. Даже если для этого придется покинуть пост… так тому и быть. Но сейчас я точно знаю, что для меня важнее. Я не готова пропадать на работе большую часть жизни, сбагрив ребенка нянькам или родственникам. Я буду хорошим родителем и ценить его просто за то, что он мой и будет меня любить! Ему не нужно будет доказывать, что он достоин моей любви, и требовать невозможного я не стану! Я буду лучше. Значительно лучше, чем… – распалилась я, но оборвала себя на полуслове, поняв, что увлеклась и стала… выговаривать личные обиды.

– Лучше, чем был я? – глухо поинтересовался отец. Я не ответила, но ответ был очевидным, так как отрицать не стала.

Мы замолчали, а папа неуверенно обернулся и отступил в сторону прихожей.

– Сколько ты еще планируешь проработать? – задал отец вопрос, прочистив горло.

– Сколько позволят обстоятельства. Но если желаешь, можешь уже подыскать мне замену. Я передам дела в кротчайшие сроки, – перешла я на деловой тон, отчего-то смутившись недавно сказанных слов.

– Нет. Работай. Я поддержу любое твое решение. Только предупреди заранее, – кашлянул он, а после, странно посмотрев на меня, развернулся и ушел. – Мне пора.

Проводив отца взглядом, дождалась, когда захлопнется входная дверь, и, выдохнув, села на диван, чувствуя, как наворачиваются слезы, а пораненная нога ноет. Стараясь спрятать от отца свой порез, пришлось задействовать ногу и встать на нее, отчего она, стоило немного расслабиться, неприятно токала.

– Кхм, должен признать, это было – круто! Я впечатлен, не ожидал от тебя такого, – услышала я сбоку и тут же передумала реветь. Слезы отменяются на неопределенное время. Повернула голову и мрачно посмотрела на Кравцова, который с уверенным видом жался к барной стойке, поглядывая на меня странным взглядом.

– Какого хрена? – помолчав, но, так и не дождавшись пояснений, решила я коротко уточнить, что он все еще делает в моей квартире.

– Я… наверное, должен извиниться, – почесал он затылок, но вышло скорее вопросительно, потому я перевела дух: снег на голову падать не собирается, а Кравцов в своем репертуаре.

– Думаешь? – не скрывая иронии, подняла я брови, чем, кажется, смутила мужика, потому что он с досадой поморщился. Ага, так и думала, что извинения откладываются, как и мои слезы. А то уж было испугалась, что Игоря кто-то подменил, или двинул по дурной, красиво уложенной башке. Горечь моя относилась к тому, что я при этой экзекуции не присутствовала и лично участия не принимала. А тяга к членовредительству, между прочим, у меня только растет с каждой минутой!

– Давай поговорим спокойно, хорошо? – предложил мужчина. – Помнится, прежде тебе это удавалось. Надеюсь, твои гормоны и сейчас позволят.

– Прежде давалось. Теперь многое поменялось, – кисло усмехнулась я, но помня, что от бывшего просто так не отделаться, нехотя кивнула и поджала под себя ноги: – Чего тебе?

– Я хочу понять.

– Понять что? – закатила я глаза. – Давай конкретнее, я не в настроении играть с тобой в пятнашки до утра.