Сущность

– Полагаю, компромисс можно достичь следующим образом, Элизабет, – решительно заявил Осборн. – Продолжайте свои эксперименты, но не с данным пациентом. Безусловно, ее медицинское и психиатрическое лечение важнее исследований.

Доктор Кули посчитала, что справилась настолько хорошо, насколько было возможно в данных обстоятельствах. Она кивнула.

– Я принимаю ваши указания, декан Осборн.

– Извините, – перебил Крафт.

Декан Осборн поймал себя на том, что поворачивается в сторону двоих студентов в дальнем конце стола. Это было неприлично. Собрание должно было закончиться.

– Что это? – нетерпеливо спросил Осборн.

– Мы по-прежнему игнорируем истинную проблему, – заметил Крафт.

– Мы согласились с рекомендациями, – сказала доктор Кули, собирая бумаги. – Декан Осборн поступил очень справедливо.

– Минутку, – не сдавался Крафт. – Нас пытаются подавить.

Осборн снова посмотрел на Крафта с явным раздражением на лице.

– Считаете, с вами обошлись нечестно? – резко спросил Осборн. – Вас не устраивает руководство университета?

Крафт встал. Он разложил перед собой несколько папок и начал медленно открывать их одну за другой. На столе появились великолепные фотографии, переливающиеся всеми цветами радуги в пустоте. В тишине группы Крафт показывал то одно, то другое, пока видимые записи непонятных явлений не заинтриговали Осборна против его воли.

– Смотрите! Разве это медицинские явления? – спросил Крафт.

Он поднял большую фотографию желтого потока радужных искр.

– Это психиатрический

случай? – потребовал он.

– У нас что, любительская выставка? – проворчал доктор Вебер.

Крафт показал две фотографии Карлотты. На одной женщина выглядела обычной, нервной и несколько потерянной в тени своей кровати. На другой от ее тела исходило неясное сияние, которое смягчало контуры стены и превращало край кровати в мерцающие световые узоры.

– Иллюзии нельзя фотографировать, декан Осборн, – крикнул Крафт.

Осборн явно чувствовал себя не в своей тарелке. Было слишком поздно выставлять студентов из конференц-зала. Он и так уже потерял лицо. Теперь ему придется ответить этому коротышке с фотографиями. Вот только он потерял дар речи.

– Что это за фигня? – взорвался Шнайдерман.

Крафт бросил фотографии Осборну.

– Видите, с чем мы имеем дело, декан Осборн? – спросил он. – Им можно показывать фотографии, точные измерения, записи приборов, но все без толку! Вы наша последняя надежда.

Осборн нервно вытянул руку и посмотрел на часы. Он весь покраснел.

– Я не понимаю…

– Хотите взглянуть на наши исследования достоверности? – сказал Крафт.

Он открыл папку и аккуратно достал огромную стопку документов. Среди них были видны превосходно четкие графики и диаграммы, выполненные аккуратным почерком и с точной системой обозначений.

– Посмотрите на наши документы! – продолжил Крафт.

Механ пододвинул к нему через стол еще одну толстую чистую папку. Крафт открыл ее и осторожно протянул Осборну, который ошеломленно уставился на двоих студентов, толстую пачку графиков и распечатанных письменных показаний, подписанных внизу разными именами.

– Прочтите, декан Осборн! Описания явлений – все от надежных очевидцев!

Доктор Кули была поражена. Осборн явно прислушивался к Крафту. По крайней мере, на какое-то время.

Теперь все обсуждали открыто. Обсуждения достигли пика. Пути назад нет. Либо университет уничтожит ее подразделение и карьеру, либо никогда больше не станет ей мешать. Тогда она впервые за пятнадцать лет сможет нормально работать. Крафт выпрямился, его аккуратно выглаженная рубашка, галстук и пиджак идеально сидели на его невысокой, но хорошо сложенной фигуре. Он обратился непосредственно к декану Осборну, почувствовав его ключевую роль.

– Случай Моран – самый захватывающий записанный парапсихологический феномен, – настаивал Крафт. – Неудивительно, что традиционная психиатрия ничего не смогла для нее сделать. Я повторяю: абсолютно ничего. Это они помешали нашим попыткам, убедив ее, что все эти явления, которые вы видите сами, декан Осборн, на самом деле – плод ее воображения. – Крафт повернулся к доктору Веберу. – Это вы развиваете ее психоз, заставляя верить, что она оторвана от реальности! Говоря ей, что она сумасшедшая, хотя на самом деле она просто сталкивается с аспектами реальности, о которых мы почти ничего не знаем!

– Спасибо, Эйнштейн, – фыркнул доктор Вебер.

– Чего вы боитесь? – со злостью в голосе сказал Крафт.

– Я? Я боюсь, что у вас будет нервный срыв.

– Нет. Вы боитесь, что вымираете. Психиатрия зашла в тупик. Запутанная паутина идей, оставшаяся еще с девятнадцатого века. Междисциплинарные споры. Яркие гранты и красивые журналы. Но ничего существенного. По крайней мере, сейчас. Великая эра психиатрии закончилась. Почему люди больше в вас не верят? Почему существуют тысячи запутанных отраслей психиатрии, которые пытаются найти какой-то способ справиться с изменениями во вселенной?