Сутемень

Впрочем, попадались и исключения. Так, например, записана история про сына деревенского кузнеца, который с тремя товарищами направился в провал искать каменного истукана, что даёт ответы на любые вопросы. Назад парень вернулся один и поведал, что спускались они по тропке два дня и две ночи, а только дна всё одно не достигли. На второй день окутал их туман густой так, что видно стало только на расстоянии руки, и потому двигались они с великой осторожностью. А на третий день смельчаки достигли ступеней из белого камня, гладких и с узорами диковинными и «обуял их страх неистовый, будто смотрит на них кто из темноты, из бездны той, хотя тишина кругом и не видно никого». В этом месте товарищи расстались, сын кузнеца решил возвращаться, а спутники его, посмеявшись над ним и укрепившись духом и крестным знамением, продолжили путь дальше. Более их никто не видел.

Руководитель этнографической экспедиции Коржавин С.А. пытался разыскать провал, и с группой студентов в сопровождении проводника из местных отправился в Моравское урочище. Однако обнаружить что-либо не удалось, несколько дней они проплутали по лесу без результата. Местный проводник клялся и божился, что бывал там неоднократно, а сейчас найти дорогу не может, потому что: «Леший водит и не пускает пришлых до провалу». В итоге Коржавин пришёл к выводу, что Моравский провал не существует и является не более чем местной легендой, не имеющей под собой реальной основы.

Имелись ещё сведения от местного краеведа, историка-любителя Семёнова Анатолия Павловича. Сам он тоже Моравский провал не нашёл, но записал одну весьма интересную историю о нём.

Согласно записям Семёнова, в самом начале Великой Отечественной войны, в Моравском урочище укрывались от призыва дезертиры из окрестных деревень: двое парней из Старого Дыя, двое из Ильинки и один из Подпарного. Они оборудовали землянку на краю урочища, в глубь старались не ходить, поскольку слышали легенды о провале и побаивались. Так они прожили несколько месяцев, иногда по ночам прибегая домой за продуктами, а днём прячась в землянке.

В октябре 1941 года, согласно директиве наркома внутренних дел Лаврентия Берии № 1085, перед руководителями республиканских наркоматов и областных управлений НКВД была сформулирована задача — усилить борьбу с бандитизмом. В этих целях в структурах НКВД на местах были созданы соответствующие отделы.

Поскольку уклоняющиеся от службы в рядах Красной армии, по сути, находились на нелегальном положении, то они рассматривались НКВД как питательная среда для формирования различных банд. Поэтому на уклонистов в Моравском урочище, до которых в первые месяцы войны не доходили руки, в результате указа Лаврентия Павловича наконец-то обратили внимание.

О местонахождении дезертиров донесли жители окрестных деревень, и уже в первых числах ноября группа сотрудников ОББ выдвинулась в направлении предполагаемого расположения дезертиров, на границу Моравского урочища. Однако задержать отщепенцев не удалось. То ли их кто-то предупредил, то ли они загодя заметили облаву, в общем, преследователи обнаружили лишь пустую землянку со следами недавнего пребывания в ней людей.

Прочёсывание лесного массива ничего не дало. Через двое суток стало ясно, что антисоветским элементам удалось скрыться, и что дальнейшие поиски безрезультатны. Но на четвертые сутки в селе Подпарное обнаружился один из дезертиров, Соловьёв А., он вышел из леса к людям днём, в крайне истощённом состоянии, его тут же выдали властям.

На допросах он показал, что, заметив приближение облавы, они с товарищами побежали в глубь леса. Уходя от преследования, наткнулись на провал и решили укрыться там. В показаниях Соловьёва также имелось упоминание о тропинке, уходящей в зев провала. Поначалу беглецы не хотели спускаться далеко, но напуганные погоней, решили идти по ступеням столько, сколько будет возможно. Конечно, бездна вселяла в них страх, но возможность попасть под суд за дезертирство пугала гораздо больше.

Они спускались по тропе весь день, но дна так и не достигли. Решили заночевать в одном из углублений в породе, которых имелось множество по всей протяжённости пути. Утром второго дня они продолжили спуск и к вечеру достигли белых каменных ступеней. Тут Соловьёв отказался идти дальше, поскольку помнил, что сказывали в народе; с белых ступеней назад не возвращаются.

Он остался ночевать в одиночестве, а его товарищи решили продолжить путь, поскольку боялись преследования. Ночью Соловьёва разбудили ужасные крики, определить природу которых он не смог. Талдычил лишь единственное: «Не могёт живая душа такие звуки издавать». Напуганный до смерти этими криками, он дождался утра и отправился назад.