Сутра о мудрости и глупости (Дзанлундо)

– Почему раньше, когда я была прекрасна, ты не захотел прийти, а сейчас, когда я столь ужасна, пришел?

Упагупта ответил:

– Я пришел сюда не из-за чувственного желания, а из-за милосердия к тебе. – И он наставил ее в Учении о четырех аспектах бренности, сказав, что тело – это сосуд нечистот, объект страданий, пустотно оно и безличностно. Поэтому только невежественные глупцы привязаны к бренному телу.

И гетера, выслушав его поучение, обрела чистый дхармический глаз на святое Учение, а Упагупта обрел плод невозвращения.

Затем Яшека попросил домохозяина отдать этого юношу в монашество. Домохозяин вручил юношу Яшеке, тот привел его в храм и возложил на него [первые] десять обетов.

Спустя двадцать лет Упагупта принял монашеские обеты во всей их полноте, а затем стал архатом. Обладая тремя ведениями и шестью трансцендентными способностями, он обрел неистощимое красноречие и, собирая толпы людей, наставлял их в Учении.

Как-то раз, [во время проповеди], греховный Мара низвел дождь золотых монет на многочисленных собравшихся, и все люди, возжаждав денег, перестали слушать слова Учения.

На следующий день, во время проповеди Учения, греховный Мара низвел дождь цветочных венков на многолюдное сборище, чем привел в смятение помыслы всех людей.

И еще на следующий день, когда Упагупта проповедовал

Учение многочисленному собранию людей, владыка мар явил голубого слона с шестью клыками. На каждом клыке находился водоем, в каждом водоеме имелось семь цветов, на каждом цветке сидели по семи хрустальных дев и играли на музыкальных инструментах. Тот слон медленно выступал, рисуясь своей величавой походкой, все же люди, глазея на него, не желали [слушать слова] Учения.

И еще на следующий день, во время проповеди Учения многочисленному собранию, владыка мар обернулся молоденькой девушкой прекрасного облика и вступил в толпу собравшихся. Все люди таращили глаза [на эту девушку] и забыли слушать [слова] Учения. Яшека[117]

тут же обернул эту магическую девушку белым скелетом, и все люди, увидев это, тотчас обратили свое внимание к святому Учению, отчего многие обрели духовный плод.

У достопочтенного [Упагупты] была собака. Каждый день, навострив уши, она внимала святому Учению. Поэтому после смерти собака возродилась [божеством] в шестой обители богов и располагалась на одном сиденье с греховным Марой. «Это божество, – подумал греховный владыка, – видно, обладает огромными достоинствами, если равно мне. Надо выяснить, из кого же оно после смерти здесь возродилось». Выяснил и обнаружил, что [божество] возродилось из собаки. «Это все монах сделал, чтобы оскорбить меня и унизить», – подумал Мара.

Издалека он увидел, что достопочтенный [Упагупта] пребывает в самадхи, и надел ему на голову драгоценную корону.

Поднявшись из самадхи, Упагупта обнаружил на голове корону. Стал выяснять, кто надел ему корону, и нашел, что это сделал греховный Мара. Своей магической силой он вызвал греховного Мару к себе и, обернув труп собаки жемчужной налобной повязкой, вручил ее греховному Маре со словами:

– Ты дал мне корону, взамен я дарю тебе эту нить жемчуга, прими!

Греховный Мара взял нить жемчуга, надел ее на голову и удалился.

Вернувшись назад, он нашел, что жемчужная повязка, надетая на его голову, является не чем иным, как трупом собаки. С отвращением он пытался сбросить ее, но, сколь ни напрягал силы, сбросить не мог.

Тут к нему подошел Индра.

– Сбрось с меня эту нечисть! – попросил его греховный Мара.

– Кто это сделал, только тот может сбросить, – ответил ему Индра, – я же не в силах ее сорвать.

Ко всем богам, вплоть до владыки богов Брахмы, обращался греховный Мара с просьбой освободить его от этой нечисти. Но ответ был такой же, как и прежде: «У меня нет сил сбросить ее».

Ничего не оставалось делать. Пришел греховный Мара к достопочтенному Упагупте и обратился к нему с такими словами:

– Воистину Будда Победоносный обладает великими достоинствами. Его милосердие всеобъемлюще. Вы же, шраманы, ужасны. Вот, к примеру, некогда я с войском в восемьдесят тысяч претов окружил бодхисаттву и пытался свести на нет его высшее духовное пробуждение. Однако он, милосердие в себе взрастив, не мыслил меня своим врагом. Над тобой же я только немного подшутил, а ты вон какое дело сотворил.

– Верно ты говоришь, – согласился Упагупта. – Сравнивать Будду со мной – дело никоим образом не возможное. Это то же самое, что сравнивать гору Меру с горчичным зерном, или океан с лужицей в следе из-под копыта, или царя зверей льва с лисицей – все это величины несоизмеримые. Я родился в конце плохого периода времени и не зрел Татхагату. Слышал я, что ты силой магических превращений можешь обернуться Буддой. Покажи, я хочу непременно видеть [его].

Мара сказал:

– Я обернусь его подобием. Только ты не кланяйся мне.

– Не буду кланяться, – ответил Упагупта.