Сувенир для олигарха

Дело было зимой, окна на лестнице выбиты, и несчастный скоро застыл на площадке, будучи в одном полотенце. Зинаида Викентьевна была дома, она всегда дома, разве выйдет только в магазин на углу или на почту. Но она в последнее время — лет эдак двадцать — плохо слышит, так что сообразила она открыть двери только через полчаса. За полчаса нервный жилец успел схватить воспаление легких. Провалявшись в больнице, где у него было время подумать, жилец тотчас же занялся обменом, и вскоре в его комнату въехали другие люди, такие же горемыки, не собиравшиеся оставаться в коммуналке надолго.

Так что Лоле еще долгое время не светит горячая ароматная ванна и всевозможные процедуры. Разумеется, можно заскочить в салон красоты, в сауну, куда угодно, там сделают все, что нужно. Но вряд ли этот жестокий человек, который никогда ее не понимал и относился к ней отвратительно, вряд ли это чудовище в человеческом образе согласится отпустить ее в салон. Нет, Лола нужна ему только для того, чтобы он мог проводить свои мерзкие операции, он просто использует ее, причем подвергает риску еще и Пу И.

А ведь у Пу И никого нет, кроме Лолы, и если с ней случится что-то плохое (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!), собака останется сиротой…

Лола с ненавистью поглядела на Ленькин затылок и поняла, что находится в холле станции метро. Она купила в ларьке большую шоколадку с орехами, тут же ее развернула и откусила большой кусок.

Маркиз собрался было отпустить какое-то ехидное замечание, но встретил такой злобный Лолин взгляд, что удивленно пожал плечами и воздержался от замечаний.

Стоя на эскалаторе, Лола достала мобильный телефон и позвонила Зинаиде Викентьевне насчет Пу И. Услышав, что песик чувствует себя неплохо, уже два раза поел куриных котлеток и орехового печенья и даже умудрился наполовину распустить связанный Зинаидой шарф, у Лолы полегчало на душе. Все-таки на Зинаиду всегда можно было положиться!

Они сели в поезд. Лола демонстративно жевала шоколад и угрюмо молчала. Маркиз нервно вертел головой, явно высматривая кого-то. На следующей остановке он потянул Лолу к выходу. Она взглянула удивленно, но промолчала. Шоколадка была очень большая, Лоле надоело сладкое, к тому же от сухих орехов запершило в горле.

— Прекрати, наконец, жевать! — недовольно заговорил Маркиз. — Это, в конце концов, неприлично! Взрослая женщина, а ведешь себя как малый ребенок. И кто-то еще критиковал мои манеры. А сама измазала шоколадом вон ту тетку, в белом пиджаке…

Лола взглянула в указанном направлении. Тетка необъятных размеров действительно отиралась возле них в поезде метро. Тетка ничего не сделала Лоле плохого.

Так что теперь она с совершенно необъяснимым злорадством заметила на спине у тетки коричневое пятно.

Лола поскорее выбросила шоколадку в первую подвернувшуюся урну и заявила, что тетка сама виновата — не нужно было разъедаться до таких габаритов. Существуют же какие-то транспортные нормы! Лола считает, что в правилах проезда в метро должно быть указано, что каждый пассажир не должен превышать указанную норму веса. Для мужчин это, допустим, восемьдесят килограммов, а для женщин — шестьдесят пять… Ведь установлены же нормы для багажа! Почему в самолете, к примеру, за превышение багажа берут дополнительную плату. А если, к примеру, один пассажир весит сорок восемь килограммов, а другой — сто, то такая несправедливость никого не волнует.

— В общем-то, ты, конечно, права, — протянул Маркиз, — только неясно, кто же это тут весит сорок восемь килограммов? Уж не ты ли? Учитывая только что съеденную шоколадку?

— Я вешу меньше пятидесяти! — гордо ответила Лола. — Любые весы это могут подтвердить!

— На сколько меньше, на два миллиграмма? — съехидничал Леня.

— Это неважно! Так что тетка сама виновата. Нечего быть такой толстой! А уж если раскабанела до таких размеров, то совершенно непозволительно надевать белый пиджак!

Леня понял, что Лола злится на весь мир и на него особенно, поэтому прекратил бесполезную перепалку. Подошел поезд, и он потянул Лолу в вагон.

— Слушай, а что это мы делаем? — опомнилась его подруга. — В метро катаемся? Мы же ехали уже точно в таком же поезде, ты вышел, переждал на станции, потом мы снова сели… Тебе что, нечего делать?

— Спокойно, я знаю, что делаю! — буркнул Леня, он тоже был голоден, и оттого ему изменила всегдашняя выдержка.

Да и откровенно говоря, с этой Лодкой даже памятник на кладбище выйдет из себя! Кого угодно достанет!

— Слушай, может, ты меня отпустишь, а? — просительно заговорила Лола. — У меня дел очень много… И опять же продуктов нужно купить, обед приготовить… А, Ленечка?

— Ты мне нужна! — буркнул Леня.

— За каким чертом я тебе нужна в этом муравейнике? — разозлилась Лола. — И вообще, что ты меня всюду за собой таскаешь, как козу на веревочке?

Она тут же сообразила, что сравнение привела явно не в свою пользу, и замолчала на две минуты, по прошествии которых не удержалась и спросила поласковее:

— Ну все же скажи, что мы тут делаем?

Леня протолкнулся к выходу, проехав еще одну остановку, огляделся на станции и только тогда опасливо спросил: