Суверенитет духа

В то же время кажется совершенно очевидным, что многие представления наших внутренних партий есть всего лишь трансляция внутрь внешнего взгляда. Эти партии выступают пятой колонной других государств внутри страны. Тогда прав трансцендентализм: внутренний взгляд — лишь интериоризованный внешний взгляд. В мире, в каждой стране полно людей, смотрящих на себя и свою страну, например, американскими глазами, чужих самим себе.

Мы никогда не разберемся с этим противоречием, если не поймем феноменологию как требование, а не как описательную теорию. Лозунг феноменологии «к самим вещам» или «из самих вещей» — это императив, требующий создать или открыть внутреннее. Не особую точку зрения впротивовес другим точкам, а умение всегда видеть изнутри, из сущности мира. Пока страны особым образом будут смотреть друг на друга, они останутся внешними и друг другу и самим себе: такой мир как бы вывернут наизнанку.

Сущностный взгляд есть взгляд на все человечество, но не извне, как это происходит в проекте глобализации, а изнутри. В этом смысле новая универсалия не есть некая объединяющая всех абстракция, не надмировые универсальные правила, не общечеловеческие ценности, а некий исторический вызов. Слово «вызов» подразумевает тоже нечто внешнее, поэтому правильнее было бы говорить о культурно-историческом внутреннем толчке.

Мы можем сами инициировать пассионарный толчок. Это не будет похоже на Мюнхгаузена, который сам себя вытаскивал за волосы, потому что дух имеет способность взрываться. Только подносишь спичку, а потом ты уже не активист, а страдательное существо. Ты уже в пассивном залоге (ты заложник, не принадлежишь себе, принадлежишь этому духу, как и все остальные, которые уже не могут с этим не считаться). Они уже не могут смотреть на себя и других по-старому, а вовлекаются в исторический процесс. Спичка должна быть поднесена именно к пороху, то есть к чему-то существенному в человеке, тому, что еще не взрывалось. А это не национальные идентичности, не экологические вызовы, не политические, не экономические вопросы и не религиозные сущности, которые уже себя проявили.

Новая революция, если можно так выразиться, не будет революцией политической «за свободы и права», и не будет революцией экономической «за хлеб и землю», «против денег» и «против эксплуатации», не будет она и религиозной, национальной или эстетической. Эта революция должна нам открыть новое измерение, которое встало бы рядом с политическим, экономическим, национальным измерениями. А может быть, и отменила бы их вообще.

О «духе времени» и «всемирном заговоре»

Оппонент. Смотрели ли вы документальный фильм «Дух времени» и что про него думаете?

О. М. Фильмы «Дух времени» и «Дух времени. Добавление» посмотрели миллионы человек в мире. Это определенный культурный феномен. Я рад, что учился в свое время в СССР, и это мне позволило увидеть то, что вряд ли увидит представитель молодого поколения или человек Запада или Востока. Этот фильм — образцовая лекция… по «научному коммунизму», хотя ни разу за весь фильм слово «коммунизм» не произнесено, да и создатели фильма, наверное, об этом не догадываются. Естественно, в СССР, где курс «научного коммунизма» был обязателен на всех кафедрах философии, в лекциях читалось не совсем то. Эта лекция современная, это «научный коммунизм» апгрейд — версия. Однако, структура, пафос и основные темы остались те же.

Первая часть — «научный атеизм» — это критика религии. Наиболее слабая часть фильма. Доказывать, ссылаясь на мифологические источники и знаки зодиака, неисторичность Христа — нелепо, поскольку ясно, что зародившееся христианство использовало мифологические праздники, природные циклы, привязывалось к ним. Это не отменяет евангельские события.

Вторая часть фильма, рассказывающая о политических манипуляциях «власть предержащих», — еще один традиционный левый ход, постоянное попечение о несбыточном народовластии. Против этой части фильма действуют все аргументы, которые за 300 лет выдвигались различными мыслителями против идеи «народного суверенитета» вообще. Народ не может быть сувереном, то есть источником закона, так как источник стоит выше того, источником чего он является. Суверен, то есть тот, кто выше закона, может быть только исключением, но не правилом, не самим законом. Народ не может быть вне закона, поэтому он не может быть сувереном. В противном случае мы имеем анархию, к анархии фильм реально и призывает, сам не желая того. Как и всякая анархия, она страшней, чем то, что она отменяет и с чем борется, как и всякая анархия, она переходит в свою противоположность — в план.