Суворов

Победа для Суворова — это реализация лучших качеств человека, поставленного в условия, когда эти качества востребованы и вознаграждаются, а каждый воин и весь военный «организм» (от капральства до армии) «в тонкость» постигают основанное на нравственности военное искусство. «Хотя храбрость, бодрость и мужество всюду и при всех случаях потребны, — убеждал Суворов, — только тщетны они, если не будут истекать от искусства». Искусства, основанного на человечности. Суть военного искусства Суворова состояла в том, что полководец первым и наиболее громко сказал, что солдат — человек, сознательно, благодаря воспитанию, побеждающий вначале противника в себе, а затем и врага на поле боя.

Этой истины не только многие современники Суворова, но и историки ясно осознать не смогли. Даже его знаменитое, многократно повторенное изречение: «Каждый воин должен понимать свой маневр», — цитировалось упрощенно: «Каждый солдат должен знать свой маневр». «Знать» и «понимать» — колоссальная разница! Армия Суворова, до последнего солдата, способна была принимать сознательные решения на основе добродетели, стремления к совершенству, знаний и выучки. Именно благодаря этой общей основе на каждого своего офицера и унтер-офицера, еще со времен первой польской компании, полководец мог положиться, как на самого себя, — потому, что те могли положиться на солдат. Такого упора на личность и нравственные качества солдата ни в одной армии мира не было и, пожалуй, нет.

Все действия Суворова — его реализованная в поступках мысль, опирающаяся на его представление о добродетели. Да, Александр Васильевич имел глубокое чувство войны, мгновенно и часто интуитивно улавливая в конкретном боевом опыте все, что могло в будущем спасти его солдат и солдат противника от ранений и гибели. «Грех напрасно убивать, они такие же люди», — внушал он солдатам и офицерам нравственное представление о противнике. Речь шла не просто о милосердии — важным было предвидеть действия вражеских войск, вытекающие из их «внутренности». Но и о жалости к людям — тоже.

Потерю нескольких человек убитыми из ста он всерьез считал ужасной, устраивая провинившимся командирам страшные разносы и доводя разбор причин подобного позора до всех офицеров своих войск. Это в меньшей мере, но столь же основательно касалось врагов. Разгромить противника так, чтобы он имел минимум безвозвратных потерь, но не был способен продолжать войну — такова была задача полководца, которую он успешно реализовал, идя от победы к победе. Постоянные строжайшие меры по улучшению — в жестком конфликте с существующими взглядами — военной медицины, по санитарии, гигиене, правильному питанию, тренировкам (избегая физических перегрузок), физическому и нравственному развитию солдат вытекали из той же человеколюбивой идеи. Смерть солдата в мирное время представлялась Суворову недопустимой. Упущения в развитии солдата вели, на его взгляд, к нравственной смерти. Значит — неизбежному поражению.

Но и этого было мало. Солдат должен был сражаться и побеждать смерть ради ясной цели. Эта цель — защита мирного населения от бедствий, которые несет ему любая война. Благо, в понимании Суворова, состояло в том, чтобы максимально спасти своих и чужих «обывателей» от ужасов войны. В ходе военных действий они неизбежны, значит, подлинным врагом солдата является сама война!

Простая и понятная мысль, согласитесь. Но какое отношение она имеет к военному делу? В концепции Суворова она определяет все. Все его военные планы, стратегия, тактические решения и конкретные действия с некоторого момента, который мы с вами сможем установить, были основаны на сознательном стремлении как можно скорее «убить войну», победить противника так, чтобы он, понеся минимальные потери, не смог больше воевать. Чтобы мирное население было спасено. А лучше всего — не затронуто войной. Для этого врага и саму войну нужно «предпобедить».

В этих стремлениях великий полководец не находил понимания у современников, кроме лучших учеников, и, как увидим, иногда терпел мучительные для него поражения. Поражения? — Мы все знаем, что Суворов не терпел поражений! Видимых — да, не терпел. В боях и сражениях он неизменно побеждал, с минимальными силами и максимальным эффектом. К концу жизни Александр Васильевич вообще не имел противника, победа над котором не была бы им в деталях предвидимой и совершенно предопределенной. Он был настолько уверен в результате, что даже не вставлял победу в график движения войск и мог не командовать в бою. Но мысль полководца простиралась гораздо дальше взятых крепостей, выигранных полевых сражений и освобожденных земель. К задачам, которые он иногда всеми силами не мог современникам втолковать. К целям, которых сам, с полной отдачей ума и таланта, не всегда мог достичь.