Суворов

— Если со шведами ничему не бывать, что мне в Финляндии делать? Зайцев гонять или жениться?

Тем не менее, он не вовсе исключал мысль о женитьбе, и когда Василий Иванович сообщил, что подыскал для него невесту, это явилось одной из причин поездки в отпуск. 16 января 1774 года он обвенчался в Москве с дочерью отставного генерал-аншефа, княжной Варварой Ивановной Прозоровской. «Медовый месяц» оказался единственным — во второй половине февраля Суворов уже снова был в армии.

На этот раз ему была дана задача не допускать переправы турок через Дунай у Силистрии. О более активных действиях ничего не было сказано, только глухо упоминалось, что в случае наступательных операций ему надлежит держать контакт с соседним отрядом генерала Каменского. Время и направление этих операций Румянцев предоставлял согласовать обоим командирам самостоятельно. При этом Каменскому был отдан решающий голос, но Суворов не был вполне подчинен ему. Эта условная зависимость оказалась чреватой последствиями. Суворов находился в том же чине, что и Каменский; годами он был старше (на восемь лет). Признавая в Каменском способного и распорядительного начальника, Суворов никак не ставил его на одну доску с собою. По всему этому он решил действовать самостоятельно.

Согласовав план предстоявших действий, оба начальника выступили в поход. Однако Суворов задержал на два дня свое выступление (впоследствии он ссылается на неприбытие части его отряда), а затем отправился не по тому маршруту, который был условлен с Каменским, причем даже не известил его о перемене. Он явно старался избежать соединения с отрядом Каменского.

Но расчеты Суворова встретить турок до соединения с Каменским не оправдались. Через несколько дней оба отряда встретились в деревне Юшенли. Суворов все же остался верен своему решению сохранить самостоятельность. Он тотчас перевел свои войска в авангард и, став во главе кавалерии, отправился — против воли Каменского — на усиленную разведку. План его сводился к тому, чтобы ввязаться в бой, повести его таким образом, как ему подскажет обстановка, и, поставив Каменского перед фактом, заставить его действовать в соответствии с определившейся диспозицией боя.

Случаю было угодно, чтобы одновременно с русскими и турки предприняли наступательную операцию. Их сорокатысячный корпус находился в это время уже в Козлуджи — на расстоянии нескольких верст от Юшенли. Конница Суворова втянулась в узкое дефиле, ведшее через густой лес. Ее заметили турецкие аванпосты, и при выходе из леса она подверглась стремительному натиску ударных турецких частей. Неожиданность атаки, численное превосходство неприятеля, неудобство расположения привели к тому, что конница, смешавшись, стала отступать, причем отступление это постепенно перешло в бегство. Сам Суворов едва успел ускакать.

Получив известие о происшедшем, Каменский тотчас выслал на помощь три эскадрона; они были смяты беглецами, по пятам которых гнались полчища албанцев. Положение становилось опасным. Каменский, не растерявшись, вывел вперед два пехотных полка и построил их перед лесом в четыре сомкнутых карре. Вылетевшие из леса албанцы пытались прорвать пехоту, но были отбиты огнем и ретировались.

Первая фаза сражения закончилась, причем ликвидация создавшегося опасного положения являлась бесспорной заслугой Каменского. Зато в последовавшем развитии событий ведущую роль играл Суворов, совершенно оттеснивший Каменского на задний план.

Приведя в порядок расстроенные части и подкрепив их своей пехотой, Суворов немедленно двинулся вслед за отступавшими албанцами. Продвижение совершалось в неимоверно тяжелой обстановке. Узкая лесная дорога была завалена трупами людей и лошадей. Было невыносимо жарко. Солдаты и лошади давно не получали ни пищи, ни воды. То и дело приходилось отражать вылазки засевших в кустах турок. Много солдат умерло в пути от полного изнеможения.

Наконец, девятиверстное дефиле кончилось, и войска вышли из леса. Развернувшись в лощине, Суворов отбил многократные атаки гораздо более многочисленных турок и, выставив подвезенные пушки, повел интенсивный обстрел неприятельского лагеря. После трехчасовой артиллерийской подготовки он, не дожидаясь, пока подтянутся войска Каменского, бросил в наступление все наличные силы. Атаку начала конница, за ней устремилась пехота. Турки не приняли удара и обратились в бегство, оставив победителям 29 медных орудий и 107 знамен.

Вряд ли может вызвать удивление, что после этого эпизода отношения Суворова с Каменским приняли характер явной неприязни.

На следующий день после Козлуджийской битвы Каменский послал о ней донесение Румянцеву. В его изложении получалось, что именно он является главным виновником успеха. Это окончательно обострило отношения между ним и Суворовым. Мучимый не прекращавшейся лихорадкой, с трудом державшийся на ногах во время пароксизмов, Суворов не пожелал долее превозмогать себя при создавшихся обстоятельствах. По прошествии нескольких дней он сдал командование и выехал в Бухарест.