Суворовец

На постой новый работник был определен все к тому же хаджегяну-аге. На мужской половине обширного дома Ляшину отделили циновкою «угол» – метра четыре на два. Небольшой столик, полка с масляной лампой и широкий сундук. На сундуке новый работник и спал. Впрочем, только спать домой и приходили, да еще ужинать. Обедали с легким перекусом в конторе.

У всех имперских чиновников рабочие часы начинались одинаково – после утреннего намаза – и заканчивались часа за два до намаза вечернего, то есть – до захода солнца. Таким образом, выходило часов девять-десять в день. Вполне приемлемо.

– Шаркид со временем становится опытным писцом, – со знанием дела пояснял Исмаил-ага, – Затем займет управляющий пост низшей ступени, и, если, конечно, проявит себя, станет хаджегяном, как я! Аллах не дал мне сыновей, только дочки… ну, так хоть племянники! Может, кто-то из них станет дефтердаром или реис-улькюттабом… и даже – великим визирем, ага! Ты же, Али-Урус, будешь помогать в отчетах. Приставлю к тебе Мурада, он парнишка смышленый, и мать его – русская. Хоть и наложница, а все же… Ох, бедный мой брат Хайреддин! Ах, видел бы ты, как мужают твои сыновья, как я им во всем помогаю… как помогал бы своим… Как своим…

К слову сказать, наложниц и младших жен умершего лет пять назад от какой-то лихорадки старшего брата Исмаил-ага тоже сделал своими. Так сказать, приватизировал. Имел право, поскольку старшая вдова брата Туракина-ханум – так же умерла, ненадолго пережив мужа. Ну, а всяким там младшим женам и юным наложницам никто никаких прав не давал. Таким образом, уважаемый хаджегян имел на иждивении двух своих жен (другие две к тому времен скончались), плюс еще две молодые жены – вдовы брата, и три наложницы. Целый гарем! Ну, а как же уважаемому человеку без этого? Все это – плюс еще трех дочерей – приходилось содержать. Слава Аллаху, хоть племянники уже зарабатывали сами – приносили в дом деньгу да подарки, что и понятно – имперская бюрократия была семейной профессией. По закону, если чиновник умирал или выходил на пенсию (была и такая!), на его место назначали старшего сына, если тот обладал нужной квалификацией, ну… или вот – брата, племянника…

Обо всем этом Али-Урус узнал уже позже, а пока же, засучив рукава, приступил к выполнению своих новых должностных обязанностей. Под чутким руководством начальника, Исмаила-аги, и при всемерной помощи шустрого мальчишки Мурада. О, тот оказался весьма умен, остер на язык, да еще и любопытен не в меру! Притом не походил на турка ни капли. Серые глаза, русые волосы, веснушки, уточкой нос. Ну, разве что смугловат малость.

– Э, Али-Урус, ты правда Мустафы-бея – друг, да? – начальник не обманул, мальчишка говорил по-русски весьма замечательно, лишь иногда вставляя лишние предлоги.

– Он сказал – друг. Я тебе буду тут все показывать, да. Мы отчеты пишем – да, а вот они, – Мурад кивнул на своих братьев, расположившихся ближе ко входу, на подмостках, за невысокими столиками.

Юные бюрократы уже были во всеоружии – чернильницы, перья, рулоны желтоватой бумаги. Хоть прошение написать, хоть донос – пожалуйста, просим-просим! За прошение – двенадцать акче, за донос на соседа – ну-у, хотя бы уточку.

Мурад с Алексеем уселись в дальнем углу, у забранного искусной решеткой окошка. Многочисленные полки и расположенные вдоль стен вместительные шкафчики ломились от бумаг! И какие-то списки, и рулоны, и просто друг на друга листы – пачками! Некоторые перевязаны разноцветными шелковыми ленточками, иные же – нет.

– Вот! Все наше богатство! – с гордостью показал мальчишка.

– Видать, важные документы.

– Еще бы! Это вот – земельные отчеты за прошедшие десять лет! В том шкафу – свежие отчеты, прошлогодние, по всему. Конечно, копии. А там вон, на полке – смета на строительство новой мечети. Еще не утвержденная. Слава Аллаху, русские ничего здесь не сожгли, не успели. Так только, пару бумаг испортили – видно, мясо заворачивали. Ну, Али? Что-то хочешь спросить?

Потрясенный увиденным, Алексей почесал затылок:

– Да, хотелось бы, так сказать, в общих чертах, узнать специализацию. Чем мы вообще занимаемся, в какой отрасли? Сельское хозяйство там, образование или культура, может быть…

– Да всем подряд занимаемся! Городок маленький, кроме нас – некому.

Мурад вдруг замолк и к чему-то прислушался. Все в конторе тоже напряглись, некоторые даже привстали…

На улице, рядом, послышалось лошадиное ржание. Прогрохотали по крыльцу шаги. Дверь распахнулась…

– Именем великого султана и падишаха…

– Казенный курьер! – испуганно ахнул мальчишка. – Горе нам, горе! Секир башка!

Глава 5

Май–июнь 1773 г. Туртукай

Высокий, с непроницаемо-каменным лицом и пронзительным взглядом, курьер безошибочно угадал старшего. Глянул – словно стрелою пронзил: