Суженая для падшего (СИ)

Стоя под горячими струями воды, я невольно согласилась с горничной: ждать казни хуже самой казни. Но идти совсем неподготовленной тоже нельзя, моя натура требовала всё разложить по полочкам. Итак, что мы имеем? Михаил был в машине родителей в день их гибели, теперь я знала это наверняка, удивлённое лицо мужа — лучшее доказательство. Но ведь этот факт вовсе не значит, что он их убил! А вот то, что он не просто выжил, свалившись в Преисподнюю с Небес, а остался таким же красавчиком, как был, уже настораживает. Нет, я очень рада, что он так красив, и я могу любоваться его бархатными глазами, широкими плечами, сильными руками… Пфф! Так, мысли увели меня совсем не в ту сторону! О достоинствах мужа я подумаю потом, а сейчас лучше обратить внимание на его недостатки.

Характер у него непростой, скрытный, вспыльчивый, но он не злой. Уже сколько раз он грозил мне всеми муками, а сам только и смог что… Ух! Опять мысли не в ту сторону ушли! Всё Бармалей виноват! И зачем было сейчас мне это место показывать? И почему Михаил сам о нём ничего не знает? Вот! Придумала!

В дверь тихонько постучали, и я выключила воду.

— Госпожа, пора одеваться! — мой колокольчик оповестил о том, что время истекло.

Клодия проводила меня до дверей кабинета, а я и забыла, что у комнат есть отдельные входы, рассчитывая вновь оказаться в спальне мужа. Ладно, в любом случае пути назад нет. Я хотела постучать в дверь, когда она открылась сама, пропуская меня внутрь. Михаил сидел за столом и перебирал бумаги, его тёмные непокорные волосы были стянуты в хвост, открывая сосредоточенное, но от этого не менее прекрасное, лицо. Ворот белоснежной рубашки был, как всегда, расстегнут, а рукава небрежно закатаны. Я невольно залюбовалась его руками, которые творили только им известную магию, наводя порядок в этом хаосе бумаг.

— Не стой в дверях, — не поднимая глаз, сказал Михаил.

Я вдруг осознала, что уже пару минут, как дура, стою и рассматриваю собственного мужа. Наступит ли день, когда я привыкну к тому, как он выглядит?

Не стоило его сердить ещё больше, и я, как послушная жена, прошла и присела в глубокое кресло напротив стола. Аромат сандала тут же впился в мои рецепторы, и от нахлынувших приятных воспоминаний решимость моя поубавилась.

— Я слушаю, — продолжая меня игнорировать, заявил Михаил. — Где ты была и с кем? С Амодеем? — он, наконец, взглянул на меня, и меня захлестнуло желание испариться. — Не вздумай отрицать! Я знал, что у вас встреча!

Вот это да! К чему тогда было устраивать мне такой разнос?

— Точнее, я догадывался, а теперь, глядя на твоё лицо, я уверен! Чем ты думала, Сюзанна?

Как можно было так глупо попасться? От негодования я стиснула зубы и сжала кулаки. Надо успокоиться и перейти к плану «Б», иначе Михаил может выполнить угрозу и отобрать у меня блокатор:

— Это говоришь мне ты? А от кого ещё я могу узнать, что произошло с моими родителями? От тебя я пока не услышала ни слова! Даже о том, кто я такая мне сказал мой учитель пения! — я старалась придать голосу силу и агрессию, но рычать как муж я, скорее всего, не смогу никогда.

Вот теперь всё внимание супруга было в моём распоряжении! Он явно раздумывал над тем, что мне ответить: как всегда превратиться в жёсткого хозяина и указать мне на место, или дать мне то, что я так прошу. Второе было для меня так желанно, но означало бы, что мой властный супруг дал слабину.

— Если я сейчас откажусь отвечать, ты будешь искать другие источники информации, не так ли? — я быстро покивала головой, сама не понимая откуда во мне столько дерзости. — Так я и думал, — Михаил обречённо посмотрел мне в глаза. — Я хорошо знал твоих родителей. Мы с твоим отцом были давними друзьями. Непостижимые во многом схожи по своей природе с ангелами, такими как я и Теодор. С Чистыми, теми, кто не питается людскими страстями.

— Значит ты все-таки ангел? Но как тебе удалось остаться прежним? Почему ты…

Бархатные глаза сверкнули из-под густых бровей, по лицу пробежала тень:

— Не чудовище? — усмехнувшись, спросил Михаил, и я кинула.

Тут и началось то, к чему я точно не была готова. Муж встал из-за стола и развёл руки в стороны, у его ног заклубился чёрный туман. Всё его тело забугрилось мышцами, а сам он вырос не меньше, чем на голову. Плечи расширились, ноги стали длиннее и мощнее. От этих метаморфоз трещали кости, и рвалась ткань одежды. Шрамы, до этого покрывавшие лишь левую часть лица, теперь были повсюду. На голове стремительно росли огромные ветвистые рога, больше всего похожие на оленьи. Всё тело Михаила окутала непроницаемая чёрная дымка, она парила вокруг него, словно живая.

От изумления я не могла оторвать от мужа взгляд. Несмотря на, казалось бы, очевидное уродство, на то, что в нём осталось очень мало от привычного для меня красивого мужчины, он не пугал, а наоборот. Даже его глаза, сверкавшие алым огнем, были мне не страшны. Устрашающая личина не смогла скрыть от меня эмоций Михаила. Его тяготил этот облик, он страдал, находясь в нём. Повинуясь порыву, я подошла к своему прекрасному чудовищу: