Суженая инкуба

Мысленный диалог оказался довольно выматывающим. После ухода лорда, я провалилась в сон, но какой-то беспокойный. Вроде и спала, но в то же время слышала, как заходила Джитта, как несколько раз заглядывал Райнер. Он ничего не говорил, просто стоял возле меня, но я и это умудрялась чувствовать во сне. И никаких картинок, лишь одни эмоции: мои, Райнера, еще чьи-то…

В какой-то момент я очнулась и поняла, что лежу в Сонном лесу, погруженная в белесую дымку, и рассматриваю посеребренные верхушки деревьев. Почувствовав чье-то присутствие, перевела взгляд и в ногах у себя увидела жреца.

– Вставай и пойдем, – велел он своими утробным голосом.

– Но я не могу…

– Можешь. Вставай, времени мало.

Я попробовала пошевелиться, и у меня это получилось без труда. Радости не испытала, потому что это была лишь иллюзия, в которой оказывалась не первый раз. Только сейчас ее вызвал жрец, а не Келс.

Жрец молча вел меня за собой, и вскоре мы вышли из леса к храму. Не останавливаясь, он зашел внутрь. Ничего не оставалось, как последовать за ним. С момента моего последнего визита тут ничего не изменилось, разве что яма в полу стала гораздо больше, и я ужаснулась, когда разглядела на дне ее бледного и неподвижного принца.

– Что с ним?

– То же, что и с тобой, – ответил жрец. Он уже суетился у одного из карликовых деревьев, срывая монеты и обкладывая ими Келса.

– Так вы поможете нам?

– Не я, а боги, – сурово взглянул на меня уродец. – И не тебе, а принцу. А поскольку вы с ним единое целое, то и тебе тоже. Забирайся в яму, – пренебрежительно махнул он рукой.

Кажется, во всех бедах винят меня одну, – размышляла я, спускаясь в яму и укладываясь рядом с Келсом. Что ж, наверное, справедливо. Как же он бледен! – вгляделась я в лицо принца. Теперь понятно, почему я тебя не чувствовала, брат мой с недавних пор. Сердце сжала рука боли, и я поняла, что действительно переживаю за него. И в данный момент меня не волновала собственная участь, я не хотела, чтобы страдал он тоже, понимая, что это неизбежно.

Жрец велел мне лечь как можно ближе к принцу и взять его за руку. Рука оказалась ледяной, лишенной жизни.

– Закрой глаза, – поступила новая команда. – Что бы ты ни почувствовала, не двигайся, не открывай глаза и не говори ни слова.

Это мы уже проходили. Думаю, я справлюсь. Безропотно подчинилась и тут же почувствовала, как на мои лоб, глаза и щеки опустилось по холодной монете. Несколько таких жрец просунул в наши стиснутые ладони и какое-то время обкладывал монетами по контуру наши тела. А потом в храме зазвучал его голос – монотонный, раздражающий. Он лился речитативом и действовал на нервы, но негативные эмоции я гнала, сосредоточившись на главном, – нужно спасти Келса, а заодно и себя, если верить жрецу.

Земля под нами нагревалась все сильнее. Ее тепло передавалось нашим телам и усиливалось, пока его уже с трудом получалось терпеть. Но я помнила предупреждение и старалась не думать о том, что если и дальше так пойдет, то мы тут сгорим просто-напросто. Монеты же, напротив, жгли кожу холодом. Голос жреца наполнял храм, становясь все громче, пока воздух вокруг нас не начал вибрировать, а монеты на деревьях не вплелись мелодичным позвякиванием в общую какофонию.

Рука Келса в моей руке какое-то время оставалась пугающе холодной, пока я не почувствовала, как наше тепло смешивается, возвращая ему жизнь.

Когда терпеть жар и вибрирующий в воздухе голос жреца стало практически невозможно выносить, все закончилось. Какое-то время я продолжала лежать с закрытыми глазами, не двигаясь, пока не поняла, что уже не держу за руку Келса, и подо мной не земля храма. Вот тогда я проснулась окончательно в своей комнате, в башенке крепости. На улице занималось утро, а рядом с кроватью, в кресле-качалке спала Джитта.

К великой радости я смогла пошевелиться и даже сесть в кровати. Старалась не шуметь, чтобы не разбудить служанку. Лицо бедняги выглядело уставшим, скорбные складки залегли в уголках губ, и краснота от недавних слез еще не сошла с глаз.

Первым делом я попыталась нащупать связь с Келсом и с радостью поняла, что она вернулась, что я чувствую его. Значит, все это не было сном, и жрец нас действительно вылечил.

Противные половицы скрипнули под ногами, когда ступила на них. Звук прогнал чуткий сон Джитты, и улыбка радости не заставила себя ждать, делая ее лицо до ужаса хорошеньким.

– Госпожа! Вы встали!.. Как вы себя чувствуете? – спохватилась она.

– Отлично!

Так и было. Чувствовала я себя хорошо выспавшейся и совершенно здоровой.

– Лорд Райнер здоров?

– Здоров, но совершенно измотан, – затараторила Джитта. Она уже вовсю суетилась возле гардероба, выбирая мне платье. – Еле уговорили его пойти отдохнуть. Бедняга… Сколько дней не смыкал глаз.

– Сколько? – уточнила я, с улыбкой глядя на служанку. Как же я была рада ее видеть и слышать!

– Да уж десять дней, госпожа. Как принес вас сюда, так и дежурил в этой комнате, вот в этом кресле, – кивнула она на качалку.

Вот как? Все это время он провел на нашей половине? И не побоялся возможного приступа?