Свадьба

— Что я вам сделала?! — обращаясь как бы ко всем, сказала Вита и, закрыв лицо руками, убежала в комнату.

Гости засуетились: женская половина, выпятив фальшивое сочувствие, удалилась, чтобы успокоить оскорбленную, а меньшая, мужская — осталась. Яша окончательно почувствовал себя гадко…

— Иди, я сейчас приду, — сказала Неля, придерживая баян за ремни и передавая Лене. — Мне с этим негодяем поговорить надо, — оставив подругу, направилась к Якову. — Ты обещал на мне жениться? — спросила, прижимая к стене. — Ты обещал на мне жениться? — повторила, повысив голос настолько, чтобы этот вопрос слышали все те, кто остался на лестничной площадке.

— Такого я еще никому не говорил, — сказал Яша, одолевая желание ударить по физиономии.

— Подлец! — сказала она и, резко повернувшись, подчеркнуто изображая обманутую невинность, пошла на зов Степаниды Ивановны.

— И вы тоже заходите, — сказала хозяйка, обращаясь к остальным.

— Эх ты — такую бабу и за нос водишь! — сказал мужичок и, махнув пятерней, исчез за дверью: остальные последовали за ним.

Яков остался один. «Уйти, — подумал он, — так меня через КПП не пропустят, — облокотился на перила, — забрать жетон, а дальше?.. Будет попутная — хорошо, а пешком — нет, пешком в такую холодину не дотянешь. Жениться обещал… До чего же она сволочная!» Внизу хлопнула дверь. «Опять Жиган?» — насторожился перегнувшись через перила, посмотрел вниз… Медленно переставляя костыли и тяжело на них опираясь, по лестнице поднимался Федька Костюшкин. Не доходя до площадки, остановился и, не обращая внимания на Якова, будто того и не существовало, уставился на дверь и прислушался к голосам.

— Почему не заходишь? — спросил Яков, с любопытством рассматривая остроугольный профиль.

Федька нехотя повернулся.

— А ты?

— Меня там за дурачка принимают, — сказал и осекся.

— Все?

— Одна.

— Меня все, — сказал он с грустной определенностью и, стукнув ладонью по костылю, горестно добавил, — а жениться все равно надо. Так моя мамаша мне перед смертью наказывала. Да и обещал я. Теперь одна надежда — на Витку. Она, говорят, порченая — такую у меня никто не отнимет!