Наталья Минская

Свадьба с привкусом мести

Монстры и призраки действительно существуют. Они обитают внутри нас, и порой именно они одерживают верх.

Стивен Кинг. Сияние

Глава 1

Входная дверь в подъезд была крепкая, железная, да что толку? Она сломалась два года назад и теперь гремит днем и ночью. И опять открыта! Ну сил нет никаких на нее, даже злости не осталось. Александра смотрела на дверь с усталостью – подъезд нараспашку, добро пожаловать! Сегодня ночью наверняка появится вонючая лужа на первом этаже, практически возле ее двери. Или вообще бомж спать пристроится – ох и испугалась она в прошлый раз, когда увидела громадного мужика на грязном одеяле. Потихоньку прошла мимо него, сдерживая дыхание.

Ну а что она может сделать? Опять ходить по квартирам, уговаривая соседей сдать деньги на новую дверь? Да и «настоящих» жильцов осталось совсем ничего – Александра да старушка в соседней квартире. Старушку почти не видно и не слышно. Ее дети живут далеко, с глаз долой, из сердца вон, откупаются дешевыми посылками. А бабулька кормит бездомных кошек, дарит им больше никому не нужное тепло души. Остальные жильцы дома квартиры снимают, им на все наплевать.

– Не наша это забота, – сказала Александре тетка с четвертого этажа. Еще и подозрительно посмотрела. Мол, ишь, нашла дуру, да? Деньги небось на себя потратишь? – Тебе мешает, ты и делай, – соседка со злостью захлопнула дверь перед ее носом.

Александра тогда растерялась и покраснела как помидор, потом весь вечер себя ругала. Нет, ну что, ей больше всех надо? А еще ей почему-то было стыдно за ту тетку. Была у нее такая странная черта – стыдиться за других.

Подъезд вообще был старый и какой-то неприкаянный. Вторые, деревянные двери, те, что остались с постройки дома более полувека назад, давно утратили цвет и тоже не закрывались. Между первым и вторым этажом жили почтовые ящики. Осенью какие-то подонки их разломали в необъяснимом припадке злобы. Позже останки ящиков сняли, а новые не привезли, и теперь почту кидают на пол, кто успел схватить свое, пока дети не растащили, тот и получил. Александра ничего не получала уже давно, только платежные квитанции. Да и кто сейчас пишет письма? Под рукой всегда мобильник.

Ступенек ровно четыре. Они каждый день говорили Александре: «Всегда-да од-на». По утрам и по вечерам. Четыре ступеньки – четыре слога, вместившие всю личную жизнь. Ее квартира сразу по лестнице направо, стены покрасили этой зимой. Красить зимой, на холоде – то еще разгильдяйство, но лета на работы не хватило. Цвет получился чудесный – зеленая плесень. Откуда берут такие цвета? Специально будешь искать – не найдешь.

Александра открыла дверь и зашла в коридор. Никто не встречает, кошку завести, что ли? Правда, она больше любила собак, чтобы откроешь дверь, а тебя встречает лохматая радость: «Быстрее заходи, где ты была так долго, я скучала, пойдем гулять, где мой мячик и хочу вкусняшку!» Но нет времени на собаку, да и бедный хвостик скучал бы и грустил дома, пока Александра на работе. Поэтому пока вот так: «Всег-да од-на».

Квартира осталась ей в наследство. Она была недорогой в денежном эквиваленте, но очень дорогой в человеческом смысле. Квартиру купил дед, когда ему вернули его звание офицера и медали. Дед попал в плен во время Второй мировой, после освобождения из плена его сослали на Север. Бабушка не знала, где он, дед значился пропавшим без вести. Соседи надоумили написать письмо Самому, и мама, еще школьница, написала: «Дедушка Сталин, пожалуйста, найди моего папу». И что вы думаете, ответ пришел: твой папа находится там-то, и вы можете поехать к нему. Адрес был указан, и это было очень далеко. Бабка собрала нехитрые пожитки, и они поехали, сначала долго на поезде, потом на теплоходе. Места смогли купить только рядом с машинным отделением, в самом низу, Бабка тогда чуть не скончалась от морской болезни, могла только лежать и пить воду. А ее дочери все было нипочем, девчонка радовалась нечаянной свободе и облазила все вокруг.

Самое интересное было на палубе пассажиров первого класса. Там ходили дамы в длинных платьях, их выгуливали, как собачек, галантные кавалеры. И еще там был ресторан, где дамы и их кавалеры ужинали. Будущая мама Александры подглядывала в окошки, неплотно закрытые шторами. Там шла другая жизнь, белые скатерти и красивые тарелки с вкусной едой, на столиках стояли живые цветы и свечи. Бабка же перед поездкой купила банку меда и целый мешок сухарей. Вот это и были их завтраки и ужины. Детское воспоминание о «шикарной жизни» осталось у матери Александры навсегда. И позднее сыграло важную роль.

Потом началась трудная жизнь на поселении, холод, вода и туалет на улице, дрова для печки. Дед был «политическим», и, слава богу, жили они отдельно от основного контингента.