Свадебный офицер

Мариза отнесла блюдо клиенту. А Ливия взялась за приготовление остальных. Но сперва слила огненное масло со сковородки в металлический стаканчик — снарядную гильзу, которую нашла в поле и тщательно вычистила. Чуть подлила поверх масла холодной воды. В целях экономии: прижарки вместе с водой осядут на дно, позволяя использовать драгоценное масло и впредь.

Уже когда мыла грязные кастрюли, Ливия почувствовала, как кто-то вошел в кухню.

— А! — сказала она. — Это ты.

Альберто Спенца глядел на нее с порога кухни. Ливию это не удивило — кухня обычно всегда была открыта для посетителей, если кому хотелось взглянуть, что есть в наличии, прежде чем определиться с выбором. Однако бывший продавец лент стал наведываться сюда чаще других.

С тех пор как четыре года назад Энцо ушел воевать, Альберто редко упускал возможность заглянуть к Ливии. Шла война, а он все богател, — все кругом знали, что он бандит, а, возможно, даже и camorrista, мафиози, — и визиты его к Пертини сделались чаще. Ливия замечала, как он на нее смотрит, и это ее пугало. Все местные мужчины заглядывались на нее — но во взглядах Альберто, бросаемых им исподтишка, когда считал, что она не видит, было что-то грязное: с такой алчностью заглядывает голодный в полную тарелку своего соседа.

вернуться

22

Счет (ит.)

вернуться

23

Пудинг (ит.).

Правда, сегодня Альберто, как видно, пребывал в благодушном настроении.

— Отличная еда, — сказал он весело, протискиваясь жирным животом в кухню. — Может, еще и кофе есть?

— Только желудевый, — бросила Ливия.

Она расставляла на плите кастрюли. Готовить больше было не для кого, но, изображая занятость, можно было за разговором не смотреть на Альберто.

— Выходит, не зря я прихватил с собой немного.

Не сдержав изумления, Ливия подняла глаза. Вынув из кармана кулечек, Альберто уже его разворачивал. Кухню наполнил аромат, почти уже забытый с довоенных времен. Невольно под воздействием этого крепкого, густого запаха даже выражение лица у Ливии сделалось мягче.

— «Нескафе» называется, — сказал Альберто. — Из американского пайка. По правде говоря, не очень-то и кофе, но лучше, чем желудевый. Приходится подслащивать сахаром, чтоб казалось вкуснее. — Он заулыбался, скаля зубы под обвисшими усами, которые отпустил, чтобы скрыть двойной подбородок. — Кстати, я и сахар по случаю прихватил. — Он выложил на стол еще один кулечек. — Может, и ты составишь компанию?

Уже год как Ливия сахар в глаза не видала. Если требовалось что-либо подсластить, она понемногу капала мед.

— Сейчас поставлю кофейник, — сказала она, потянувшись в буфет за napoletana, кастрюлькой, издавна предназначенной для приготовления кофе и внешне напоминающей песочные часы.

— Не заботься. Этот кофе заливается кипятком. Проще простого.

Пожав плечами, Ливия поставила на плиту кастрюльку с водой.

— Ай-ай, — продолжал Альберто, — подумать только, совсем посетителей нет. Если так и дальше пойдет, совсем загнется ваше дело.

Ливию эта мысль тоже временами посещала.

— Ничего, — отрезала она. — Война ведь скоро кончится.

Он приподнял бровь:

— Скоро? По моим данным что-то непохоже. Еще, по крайней мере, год пройдет. А то и три. Американцы себя под пули подставлять не спешат, а немцы не спешат сдаваться.

Ливия подумала про Энцо. Господи, неужто и впрямь они увидятся только через три года? Уже четыре года, как они расстались.

И будто читая ее мысли, Альберто сказал:

— Долго еще придется вам выкручиваться, чтоб дело не пропало. А денежки, видать, так меж пальцев и текут?

— Ничего, справимся! — с вызовом отрезала Ливия.

Альберто поковырял в зубах ножом и многозначительно произнес:

— Правда, можешь в любой момент прийти мне сготовить.

— Сготовить? К тебе домой что ли?

— А что? — Альберто скрестил на груди жирные руки. — Война пошла мне на пользу. Я могу себе позволить… — он сделал паузу, — …экономку. По мне так лучше ты, чем какая другая.

Ливия молча заливала кипятком кофе и разливала его в маленькие чашечки для эспрессо. Пахло восхитительно, но стоило поднести чашку к носу, как аромат тотчас исчезал, оставался легкий химический душок. Ливия пригубила. Напиток был не крепкий и горький, вкус никак не оправдывал начальный аромат.

— Экономку, значит, — проговорила она, — не просто кухарку?

Альберто снова изобразил неопределенный жест:

— У меня и другие потребности есть.

Ливия метнула на него взгляд:

— Какие, например?

— Постирать, убрать… то, что делала бы моя жена, если б она у меня была, — бросил он небрежно.

Ливия почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Альберто помешивал свой кофе.

— То, что ты делала для Энцо, — негромко сказал он. — Он рассказывал своим приятелям, будто ты прямо… находка. — Альберто улыбнулся с видом знатока. — Правда, если хорошенько припомнить, он выразился немного иначе.

У Ливии защемило сердце. Что за глупости болтал о ней Энцо! Их личная жизнь никого не касается. Чтоб ему попридержать свой язык! Снова щеки ее запылали, на сей раз от стыда.

— Слыхал, он тебе дал особое прозвище, — продолжал Альберто. — Везувьетта. Мой вулканчик.

— Энцо — мой муж! — припечатала Ливия.