Свадебный переполох (СИ)

Еще при Фредерике кто-то из придворных пустил слух, что бедные двери покраснели от того, что за ними творится. Смельчака королевские советники пытаются угадать до сих пор. Причем не исключено, что один из «угадчиков» — и есть сочинитель…

3

— Вы бы хоть двери запирали! — рявкнул Эрик. Мигом узрел и растрепанную, раскрасневшуюся сестру, и королевского целителя в расстегнутой на груди рубахе. Расстегнутой умелыми пальчиками незамужней принцессы.

Рунос и ухом не повел. Этот брат Жанны знает обо всём не первый месяц. И Ормхеймского Бастарда такое забавляет, а не злит.

— Дверь была заперта, ваша светлость, — равнодушно изрек целитель.

Пока принцесса не изрекла что-нибудь гораздо менее вежливое. Только ругани брата с сестрой здесь и не хватало. Слуг за спиной Эрика пока не видно. Но это еще не значит, что не подслушивают и из ближайших комнат — из-за дверей. Тоже красных, полуприкрытых и пока еще целых.

Даже наверняка — подслушивают.

Ормхеймский Бастард сначала вперился бешеным взглядом в спокойные глаза Руноса, затем — уставился на его руки, неспешно застегивающие ворот. И наконец вспомнил о сестре.

— Ваше Высочество, а не светлость, когда запомнишь? Крепче надо было запирать! — проворчал он.

— Тогда уж дверь другую ставить, — усмехнулся целитель. — Что случилось, ваша светлость?

— Высочество! — привычно поправил Эрик. — Его Глупичество случилось! Приступ! А ты в это время мнешь юбку моей сестры!..

— Идем, — вздохнул королевский врач и обернулся к Жанне. — Прошу прощения, моя принцесса.

Эрик фыркнул: обычное придворное обращение прозвучало как двусмысленность. На то и был расчет. Бастарду тоже успокоиться надо. Лицезрение приступов Его… привяжется теперь словечко! — зрелище не из приятных. Рунос помнил, что целитель всегда должен сочувствовать пациенту. Но болящие, что для успокоения нервов травят собаками пойманных бродяг, жалости почему-то не вызывают. Упорно.

— Этот старый олух влил ему в глотку какую-то дрянь — из своих запасов.

— Мэтр Груар — не «старый олух», а достойный и умный человек, — привычно возразил Рунос. Без особого труда поспевая за широко шагающим Эриком.

Тот вновь фыркнул:

— Если с Его Глупичеством что-нибудь случится — нам всем конец, — герцог Ормхеймский сам распахнул дверь в Золотой Зал. И захлопнул за Руносом. — Титулованные олухи не примут на престоле ни меня, ни Жанну.

В зале они одни. Не считая статуй первых королей династии. Но Эрик всё равно беспокойно огляделся.

— Если их спросить, — равнодушно молвил любовник его сестры.

— Что⁈ — принц-бастард на ходу развернулся к собеседнику. Грозно навис над ним. Эрик — всего на полголовы выше Руноса, но массивнее вдвое. — Ты ведь понимаешь, что твои речи — измена?

Целитель, не мигая, смотрел в разъяренные глаза принца. Пока тот первым не отвел взгляд. И не разжал руки на вороте рубахи королевского лекаря.

Возгордиться, что ли, оказанной честью? Две августейших особы в один день вцепляются в его одежду…

— Никакой измены, — холодно ответил он в висок Эрику. — Его Величество жив. Проживет еще долго. Возможно, обзаведется наследниками. Но если бы при восхождении монарха на престол спрашивали мнение подданных — у нас и сейчас был бы другой король.

— Ты ходишь по грани… — помолчав, изрек брат Жанны. И от души хлопнул собеседника по плечу. — За то и люблю! И как с ног не валишься? Все валятся, а ты — нет. Железный, что ли? — Ормхеймский Бастард крепко стиснул правую руку целителя.

Рунос шевельнул левым плечом — второе занято рукопожатием.

— И где у тебя сила помещается? Вот у меня — да, сила! Выпить хочешь?

— Нет, мне еще Его Величество возвращать в сознание — после снадобий мэтра Груара.

Эрик рассмеялся — так, что статуи затряслись:

— Да пусть бы хоть до утра валялся, Величество хреново! Мне выпить не с кем! Не с солдатами же. Я — еще не в походе, а поход перенесли из-за приступа Его… А глаза у тебя, лекарь, змеиные. Откуда?

— Змея одна поделилась. Ладно, пойдемте, ваша светлость. — Рунос задержал взгляд на точеном профиле Сезара Первого — Основателя. Предка всех нынешних монархов Севера, Запада и Юга.

Великий король загадочно молчит, опираясь на копьё. Салютует мечом всем проходящим через Золотой Зал. Рубины на рукояти старинного клинка при любом освещении блестят зловеще…

— Змея-то большая была? — Бастард проследил за взглядом целителя. Даже забыл поправить титул.

— Большая. Пошли. Вы же еще не передумали потом выпить?

— Ну тогда идем… А ты на него похож.

— На вашего брата или на мэтра Груара? — Рунос первым зашагал к выходу из прибежища давно умерших королей.

— Упал, что ли⁈ На нашего предка! — Эрик, обернувшись, указал взглядом то ли на Сезара Основателя, то ли на его сына Андре Первого. Удавшегося в материнскую породу. И схожего с отцом разве что формой носа.

Целитель промолчал.

— Слушай, Рунос, всё хотел спросить: откуда у тебя шрамы? Каторжник бывший, что ли?

— А вы как думаете?

— Да не должно бы. У них, знаешь, какие мозоли? — фыркнул Эрик. — Вот и интересно.