Сваха для дракона

Воспользовавшись моментом, я огляделась чуть пристальнее. Меня снова окружали драконы, но куда в меньшем количестве. Кроваво-красное полотно украшало стену, и Дракон-Отец сурово взирал на меня, скалясь. От его застывшего взгляда по спине бежали мурашки, и мне с трудом удалось сохранить безразличное выражение лица. Под тяжелым взором Дракона-Отца, я автоматически поправила платье, перчатки, а затем… Затем ощутила на себе еще один взгляд, источник которого был куда ближе.

Лоркан, притворяющийся дремлющим, разглядывал мой профиль сквозь хитрый прищур. Поняв, что его разоблачили, князь заговорщицки улыбнулся. Уголки губ едва-едва дрогнули, и мое сердце пропустило удар. Убежденность, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет, крепла минута за минутой.

* * *

Верховный маг Геммина Одхан питал слабость к эффектным появлениям и хотел поразить меня в самое сердце. Открыть дверь и войти было слишком скучно, Одхан в облике тени прошел сквозь дверь и поплыл ко мне по воздуху, простирая руки для приветствия. Его фигуру окутывал магический туман с искрами, от которого исходил слабый запах сирени.

Полупрозрачный силуэт медленно наполнялся красками, тень обернулась человеком из плоти и крови, и на скуластом лице волшебника расцвела такая широкая улыбка. Мне стало не по себе – не привыкла, чтобы мое появление в обществе вызывало такой бешеный энтузиазм. Мне бывали рады, но что бы так…

Вслед за ним в кабинет ворвался Снорре, раскрасневшийся и злой, как болотная ехидна. На Одхана он смотрел исподлобья, до хруста стискивая зубы. За недолгое отсутствие Снорре успели пребольно наступить на хвост.

– Исполнено, князь, – процедил Снорре сквозь зубы и отвернулся. Я надеялась, что капитан откланяется и слиняет нагонять шороху в гвардейских казармах, но нет. Замер у двери с каменным лицом, но в беседу не вмешивался.

Отлично, вместо одного мужчины – трое. Но никакого, впрочем, негодования по этому поводу я не испытывала.

– Леди Ималия! – Одхан бросился ко мне, целуя руки. Пока он в припадке чувств лобзал мои руки сквозь перчатки, я кинула взгляд на Лоркана. Неужели он не сделает замечания? Одхан, молодой и жизнерадостный, пускай и был верховным магом, ходил по очень тонкому льду. И делал это с виртуозным мастерством.

С учтивой улыбкой я безуспешно пыталась отнять руку, когда Одхан пошел в своей поцелуйной страсти на третий круг. Но маг вдруг поднял голову и с горечью прошептал:

– Вы пытались порвать мое письмо, леди. Такое огорчение!

Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, я отдернула руки. Одхан взирал на меня с таким разочарованием, что кому угодно стало бы совестно. Но не мне.

– Прошу меня простить, мастер Одхан, – со вздохом призналась я, – вечно принимаю неверные решения. Надо было его сжечь.

Где-то у двери хмыкнул Снорре, безуспешно пытаясь сдержать смешок.

Одхан всплеснул руками и нахохлился, становясь похожим на гигантскую птицу. Особенное сходство придавала традиционная мантия верховного мага – черная хламида, сползающая с плеч и волочившаяся по земле, как будто в спешке Одхан натянул чужое платье. В Аралионе мужчины заплетали волосы в косы – но Одхан носил сразу три косы, огненно-рыжие, как пламя. Растрепанные пряди выбивались из нос, вились кольцами у висков. Но подобная небрежность и легкомысленность в образе культивировалась им специально. Не было никого опаснее во всем Геммине, чем верховный маг Одхан. После князя Лоркана, конечно же.

– Леди Ималия! Как вы могли! – маг картинно прижал ладонь ко рту, распахивая в притворном ужасе глаза. Какое счастье, что он пошел по стезе волшебства, а не в профессиональные актеры. Театры Аралиона с ума бы сошли от его “незаурядных” актерских способностей.

– Я так старался!

Одхан продолжал кривляться и не спешил переходить к делу. Терпение мое стремительно истончалось. Еще минута, и я бы покинула княжеский дворец без всяких церемоний. Время дороже.

Князь был того же мнения. Приоткрыв один глаз, он тихо, но веско приказал:

– К делу.

Одхан преобразился тут же: перестал паясничать и притворяться, что готов разрыдаться от досады. Скинув личину княжеского шута, он стал тем, кем и являлся – могущественным волшебником, правой рукой Девятого Дракона. В глубине зеленых глаз вспыхнули угли, предупреждающие вести себя вежливо и покорно. Как будто я когда-либо следовала чужим предупреждениям.

– Приношу свои извинения, – без притворного обожания улыбка Одхана стала гораздо приятнее. Голос – ниже, а в осанке появилось достоинство, присущее его положению. Пронаблюдав за метаморфозами, я поразилась: передо мной стоял совершенно другой человек, сосредоточенный и настроенный на серьезную беседу. Такой расклад меня устраивал.

– Думаю, леди Ималия уже знает, зачем ее сюда позвали. Позвольте мне добавить немного подробностей.