Свалка

- Так что вы там сказали за революцию? – барственно осведомился он, когда золотой поток «Метаксы» начисто смыл фекальный синдром. – Я сказал, вассясь, - угодливо зачастил Дед, - Что революция теперича геморройная – с кровью и без тюльпанов. Шахтарчукам нашим уже выдали по мозгам палками и показали, какая они гвардия труда. Остальное фуфло молчит в тряпочку – куда ему еще молчать? А бандюки взялись за свои автоматы – дело-то привычное и являются единственной силой, которая сопротивляется всеобщему прыщаво-полосатому счастью. – Америка наползла? – Она таки наползла – гнойный сифилис, спидоносная блядь, заражающая весь мир вонючей демократией своего гнилого демоса. – Вы не любите Америку? – А кто ее любит? Кто любит это сообщество каторжников, терроризирующее весь мир? Но в каждой стране есть группа равных, анально ориентированная на эту зону свободы. Это политико-сексуальное меньшинство везде стремится нагнуть собственный народ так, чтобы американскому народу свободней было въехать сзади – в революционную ситуацию. Секс-шоу на американские деньги – вот, что такое революция в наше веселое время. – Ну и пусть веселится народ, стоя раком, - ухмыльнулся он, - Революции всегда делали продюсеры шоу, а не бомбисты – плюньте на них всех и получите удовольствие. – Плюнуть некуда, - возразил Дед, - Мы внутри балагана, вместе со всем народом – нет выхода. – Вы – зритель погорелого театра, вы уже сидите на мусорной куче и вполне свободны и от народа и от его проблем. – Я ненавижу произвол в любой форме. Я могу сидеть и на гималайской вершине – и не буду свободен, пока на земле существует Федеральный резервный банк. – Маркс, Энгельс и Дед, - усмехнулся он. – Да при чем тут марксизм? – рассвирепел Дед, - Неужели вы не понимаете, что когда жизнью управляет бумажка с волшебными знаками – жизнь превращается в фикцию, она становится ирреальной. Мы живем внутри мира магии, самой чернющей из всех возможных – и полагаем себя реалистами. Это именно то, о чем говорили пророки – поклонение Золотой Лампе Аладдина, исполняющей желания, независимо от того, кто желает и чего желает. Пророки жили еще в объективном, осязаемом мире, мире естественных причинно-следственных связей – поэтому они не смогли оставить свое свидетельство. А мы – жители миража, мы никогда не жили в подлинном мире и уже не отличаем реальность от иллюзии, направляемой банковским талисманом – это и есть падение в библейском смысле. Мы все стоим раком потому, что Моисей не добил тех евреев, которые встали раком перед Золотым Тельцом. Они хотели чуда – они получили чудо. Мы все живем в этом чуде – и против Закона Бога. – Бог не фраер, - вдумчиво заметил он. – Он все видит, - закончил Дед, значительно шевельнув бровями, - И я уже вижу занесенный сапог, и моя жопа ежится в предчувствии пинка. – Да бросьте вы, - вальяжно бросил он, - У вас все-таки есть хорошая «крыша».

Они оба расхохотались и налили еще по одной.

В это время в прокуренную комнату вбежал быстроглазый подросток и сказал, - Дед! Киря приехал. – О! – воскликнул Дед, - Нам нанес визит наш феномен, который ловит пули зубами, - За спиной подростка раздались шаги.

Глава 26

Он ожидал увидеть полудебильного акселерата с угрюмым выражением лица и прыщами, но Киря не имел ничего общего с таким представлением.

Это был невысокий, стройный молодой человек, который выглядел так, как если бы выглядел моложе своих предполагаемых двадцати пяти лет – лет на пять. У него были взрослые и очень жесткие серые глаза, красиво подстриженные темные волосы и нежная, как у девушки кожа. На нем был шелковый костюм, пошитый на заказ, обувь из Лондона и белоснежная рубашка без галстука – пальто из ламы он небрежно бросил на свободный стул.