Свалка

Дедова берлога в тихом углу Замка на территории собственного феода подходила намного больше для получения кайфа от царской трапезы – много ли надо двум тихим интеллигентам, умеющим добыть свой кусок мяса?

- Вы когда-нибудь пробовали рагу из собаки? – спросил Дед, с наслаждением обсасывая заячью косточку. – Пробовал, - кивнул он, - Очень вкусно. – Я рад, что имею дело с человеком, знающим толк в кулинарии. Человек, знающий толк в кулинарии, не пропадет ни при каких обстоятельствах. Китайцы и японцы научились своим изыскам оттого, что жрать было нечего. – И оттого, что не имели идиотских религиозных запретов, - заметил он. – Точно, - согласился Дед, - В конце концов, мышление – это физиологический процесс. Чем больше данных вы вводите в этот процесс, тем более неординарным становится мышление. – И наоборот, - усмехнулся он, - Свободно мыслящий человек может жрать, что угодно. Иногда он доходит даже до того, что начинает жрать самого себя. – Это обычное дело, - кивнул Дед, - Надо же с кого-то начинать. Свободно мыслящий человек – всегда людоед. Быть свободным – значит быть свободным от человеческих ограничений. А если ты свободен от человеческих ограничений, ты уже не вполне человек, а вполне сатанински мыслящее существо. Освободившись от ограничений религии, человек начал практиковать потребление препаратов плаценты, препаратов человеческой крови и органов, вырезанных из человеческих тел. Это – прямой, хотя и замалчиваемый каннибализм. Человек вернулся к шалостям предков, на новом витке эволюции, - Дед ухмыльнулся, - Потому, что мышление, как и эволюция духа – это физиологический процесс. – Дед поковырял в зубах, - Напрямую связанный с пищеварением и кулинарией. – Как невинно выглядит переливание крови на фоне сказок о Дракуле, - заметил он.

- А операция на Ираке не выглядит невинно на фоне сказок о Джеке Потрошителе? – изумился Дед. – Там выпотрошили сотни тысяч людей, прямо в землю, где был когда-то Эдем – во имя борьбы с мировым злом. Если бы американцы их съели – это было бы не так отвратительно с точки зрения любого, непредвзято мыслящего гуманиста. Американская религия лжи – груба и вульгарна, как обсчет на рынке, как сама Америка, которая со своей блядской рожей пытается выглядеть невинно, как девочка во флер-д оранже. – Как маленькая вспышечка в Хиросиме, - усмехнулся он, - Демонизируя при этом цветочки конопли. – У китайцев есть древний и весьма почитаемый кулинарный трактат, - сообщил Дед, облизнувшись, - Называется: «Цветок шафрана и правильное размышление о сладкой свинине». Сладкая свинина – это человеческое мясо. – Я знаю. – Откуда? – понятия не имею, но откуда-то знаю. – Знание – сила, - задумчиво заметил Дед, - Современники Лао-Цзы, в отличие от современных каннибалов, были достаточно честны, чтобы сполна наслаждаться поверженным врагом, и изысканно эстетичны в своей невинной любви к кулинарии. – Так выпьем же за то, - сказал он, поднимая стакан, - Чтобы Бог, который есть Любовь, пришел, наконец, на эту Землю. – И даровал верным победу над врагами, - расхохотался Дед.

Глава 32

Племя веселилось, племя гуляло какой-то племенной праздник, это мог быть День Первого Зачатия или Полет Лунного Дракона – племя получило пол-ящика трофейной водки и радовалось, как могло, это мог быть и День Благодарения Халявной Выпивке – какая разница? По случаю теплой погоды веселье иногда выплескивалось из бараков и переходило в танцы с собаками – собаки тоже принимали участие и получали свой кусок праздника.

Они с Дедом наблюдали все это великолепие, стоя у входа в Дедовы апартаменты – особенно прекрасна была одна малышка лет тринадцати с роскошными грязными белокурыми волосами – каждый раз, выходя, чтобы сплясать, бросить кости или помочиться, она заливалась громким смехом, задирая лицо к синеющему небу.