Свалка

Бейли осекся. Он вспомнил, как они с Шерон говорили о внешнем облике человека. Сошлись на том, что всякому, хоть будь он распрекрасней всех на свете, всегда хочется изменить что–нибудь в своей внешности. Вот ему, Бейли, всегда хотелось быть на пару дюймов повыше, а Шерон говорила, что просто ненавидит свои лодыжки. Толстые, говорила она, как у бабы деревенской…

— Сделай лодыжки слегка потоньше.

Бейли чувствовал, что делает это не для себя, а для нее. Она сама поступила бы так же.

MAPHIS подчинился.

(- Еще коррективы? Не желаете ли убрать волосы на теле?)

Бейли вздохнул. Раз уж начал…

— Хорошо. Ей не нравились волосы на руках и ногах.

Правду говоря, ему тоже, хотя никаких неудобств не доставляли. Но, если уж есть возможность что–то поменять, моментально и безболезненно, то что в этот дурного?

(- Желаете ли убрать волосы под мышками?)

— Нет, — резко сказал он. Ему уже совестно было изменять ее облик. — Оставь.

(- Изменить ли какие–либо черты лица?)

— Нет! Оставь, как есть.

(- Улучшить фигуру? Сделать талию тоньше? Более упругий бюст?

Бейли невольно пришла в голову мысль: если он любил ее, как личность, отчего нельзя слегка изменить тело? И, как неотвязное воспоминание, стоял перед глазами образ медсестры псевдоморфа, созданной MAPHISом. Но если это — все, что ему нужно, почему он отверг эту мечту тинэйджера и затеял возню с воссозданием образа жены, как он ее помнит?

— Никаких изменений, — твердо сказал он.

(- Хорошо. Теперь нужно разработать личность.)

— Как? Он подался вперед, точно обозревая предстоящую работу. — Как ты предполагаешь это сделать.

(- Я анимирую изображение. Оно произнесет набор общепринятых английских фраз. Вы будете указывать на необходимые изменения в тембре, интонации, жестикуляции, выражении лица и слаженности всего этого.

Первое, что пришло в голову Бейли: «Да это всю ночь займет…» Но тут же он понял, что в его распоряжении находится и вся ночь, и весь следующий день, и вся следующая неделя — словом столько времени, сколько потребуется, чтобы проделать всю работу как нужно. Временного фактора для него теперь не существуют.

— Давай начнем, — сказал он.

(- Желаете делать это при посредстве экрана, или воспользуетесь объемной физической моделью?)

— При посредстве экрана.

— Привет, — сказало изображение. — Меня зовут Шерон.

Улыбка выглядела совсем по–настоящему, и глаза — тоже, однако голос раздражающе царапнул по нервам, а речь звучала неестественно и неуклюже.

— Я покажу, как надо, — сказал Бейли.

Он закрыл глаза, вообразил себе характерную для Шерон манеру говорить и попытался передать ее мимику.

Так продолжалось еще несколько часов. Словно шлифуешь произношение у студентов–филологов, обращая их внимание на все те мелочи, что отличают местного уроженца от пришельца извне. Процесс попервости был мучителен — столь карикатурным казалось изображение на экране. Но MAPHIS обучался быстро, и со временем Шерон уже была похожа скорее на видеозапись, чем на марионетку.

Мало помалу они достигли точки, когда дальнейшее улучшение не представляется возможным. В ней еще оставалась кое–какая фальшь, но Бейли никак не мог ее поймать. Частично, как понял он, мешало и то, что он слишком долго наблюдал Шерон на экране изображение начало вытеснять воспоминания о реальной Шерон.

(- И, наконец, мне нужен типичный для Шерон словарь. Построение фраз, излюбленные слова и выражение, ласкательные выражения.)

Это было куда легче. Он вытянулся на диване, закрыл глаза, вспомнил все те вечера, что провел с ней на этом диване и принялся прокручивать в памяти их беседы, проговаривая ее слова вслух. Среди воспоминаний попадались и плохие: споры из–за денег (это из первых лет совместной жизни), разногласия по поводу того, когда заводить детей… Однако чем больше он вспоминал, тем пуще терзала его ностальгия.

В конце концов MAPHIS перебил его:

(- Вы начинаете повторяться, мистер Бейли. Мне уже достаточно данных.)

Бейли моргнул, стряхивая с себя грезы. Спустил на пол ноги, сел.

— Ты… готов? — Он заметил, что экран погас.

(- Я готов. А вы?)

— Да.

Он сказал это быстро, чтобы успеть подыскать благовидного предлога для отсрочки. Если, напомнил он себе, здесь будет убедительная реплика Шерон, то выключение из реальности будет раза в два легче перенести.

Передняя дверь отворилась, и она вошла в комнату.

— Привет милый, — Она улыбнулась ему.

Он уставился на ее, изучая. Она выглядела точно как Шерон. Да, несомненно. Он засмеялся — странным, неуверенным смехом. Он не был уверен ни в ней, ни в себе, ни в том, чего бы он хотел в качестве продолжения происходящего.

— Это и вправду ты, — сказал он, — стараясь убедить себя в этом.

— Конечно, я. — Она закрыла дверь. — Как ты тут?

Она села на противоположной край дивана и хлопнула ладонями по коленям. Она изогнула брови и вопросительно взглянула на него. Все было точно так, как помнилось Бейли.

— Прекрасно, — сказал он в ответ. — То есть… ну, наверное, все в порядке, если принять в счет…

Он осекся. Нет, не этого он хотел. Ведь хотел он обратно в настоящую свою жизнь, так?