Свалка

— Нет, это просто сбой в системе. Но произошел он в подходящий момент. Лео готов был загрузиться сам и сказал, что с копом систему делить не станет. Он знал, что мы откажемся стирать вас, и понимал, что вас можно использовать в будущем, а потому поместил вас на хранение. До тех пор, пока вы ему не понадобились. Как он вам сказал, в реальном мире ваша жена заставила нас понервничать. Похоже, хотела организовать расследование. Мы ускорили темпы, проводили сканирование с минимальной скоростью и ужасно боялись, что нас накроют в последний момент. Я четыре ночи не спала, наблюдала за подгрузкой Лео, Джереми и Ганса. В последнюю ночь в реальном мире, как раз когда я приготовилась подгрузиться, я обнаружила, что ваша жена следит за мной. Я… пришла в ярость. И наговорила лишнего. Потом меня подгрузили в MARHIS, и Лео вытащил вас из хранилища чтобы убедить повлиять на жену. Вот почему он устроил вам тур по системе — хотел доказать, что MARHIS стоит реального мира, дабы вы более убедительно просили жену отступиться под страхом смерти всех нас.

Бейли устало кивнул.

— Ладно, — со вздохом сказал он. — Все понятно. Выпить бы сейчас…

Это возможно? Можем мы выпить и… получить интоксикацию?

Она иронически взглянула на него.

— Интоксикация — последнее, что для этого нужно. Для инфоморфа есть множество различных способов поднять настроение.

На секунду в глазах ее появилось нечто такое, чего Бейли не замечал раньше в ней — чувственность, похоть. Но тут же самоконтроль взял вверх, и от проявленной слабости не осталось и следа.

— Спиртное — в буфете, внизу, — сказала она.

Он отыскал бутылку «бурбона», добыл бокал и наполнил его до половины. Наливаемая жидкость выглядела странновато; Бейли снова вспомнилась маленькая лекция Готтбаума о трудностях создания симуляторов жидкостей в движении.

Он отпил немного — да, и вкус не совсем тот. Однако оказалось, можно пить, сколько угодно, и протрезветь, когда захочешь, и — никакого тебе похмелья.

Он вернулся в свое кресло.

— Значит, виноват во всем герр Готтбаум. А вы только подчинялись приказам? Верно?

Щеки ее слегка покраснели, губы едва заметно зашевелились, точно она не знала, что сказать.

— Вы не совсем верно охарактеризовали ситуацию, — сказала она с прежним достоинством.

Бейли пожал плечами.

— Впрочем, не все ли теперь равно? Что действительно интересно — зачем было утруждать снова вынимать меня?

— Очень просто. — Она несколько расслабилась, видя, что он больше не делает попыток к нападению. — Я просто вне себя от скуки, мистер Бейли. Мне просто хотелось с кем–нибудь поговорить.

Он невесело рассмеялся.

— Помнится, Готтбаум говорил то же самое.

— Может быть, — поколебавшись, ответила она. — Но… Не забывайте, я здесь уже десять субъективных лет. Вы видели фантазию, в которой я живу теперь. Были и другие. Некоторое время они были забавны. Я развлекалась, как только могла. Но после десяти лет…

Бейли смотрел на нее, удивленный тем, как говорит она о своей личной жизни.

А она словно прочла его мысли:

— Вы еще привыкаете к тому, что в MARHISе ничего нельзя скрыть. Лео со своим привилегированным допуском может в любой момент рассмотреть все, что происходит с нами. И потом, когда начинаешь воплощать в жизнь свои фантазии, они далеко не так уж шокирующи. Начинаешь даже недоумевать: отчего же раньше их так стеснялась?

Он кивнул.

— Разумно. Хотя, увидев вас в греческом храме, я подумал только, что все это слишком слащаво.

— Может, и так. — Она, судя по всему, приготовилась к защите. — Может быть, таковы почти все фантазии. Но… какого хрена, отчего нет? Отчего не наслаждаться мужчинами, целующими ноги и ублажающими меня четыре дня без передыха?

Теперь она говорила точь–в–точь как раньше: вызывающе, приготовившись к спору.

— Вы и на самом деле воображали, что я приму участие в этих играх? — спросил он.

Она пренебрежительно пожала плечами.

— В общем, нет. Просто хотела принять вас в таком облике. Тщеславие, если хотите. Я ведь не всегда такой суровый «синий чулок», как вы, вероятно, полагаете, мистер Бейли. У меня есть даже чувство юмора.

Он сделал еще глоток из бокала. Внутри понемногу становилось тепло. Быстро однако, подумал он. Еще бы, алкоголь на голодный желудок… Но тут же Бейли вспомнил: нет у него теперь никакого желудка, симуляция это все. И опьянеет он в любую секунду, когда захочет.

— Вполне возможно, — сказал он, — что вы, в своем роде, женщина прекрасная. Наверное, именно это вы и хотели объяснить. Но, знаете ли, если даже я смогу забыть и простить все, что со мной сделали, не думаю, что мы когда–нибудь станем друзьями.

— Замечательно! — Она резко встала и развела руками. — Меня это совершенно устраивает. Господи, Бейли, да понимаете ли вы, как давно я в последний раз по–настоящему спорила? Да я ради этого согласна на что угодно. Даже эта беседа для меня — роскошь.

Он поднял на нее взгляд и рассмеялся. Забавно: сидит человек в своей собственной фантазии, пьян от секса и симуляторов наркотиков, развлекается семь дней в неделю — и на все готов ради того чтобы кто–нибудь с ним поспорил!