Свастика над Таймыром. Немецкие базы в советской Арктике

Только наиболее дальновидные российские политики и военные моряки в меру своих возможностей всемерно противились тому. В частности, управляющий Морским министерством России адмирал И. Шестаков, в отличие от иных «радетелей за Россию» понимавший, какие новые государственные возможности появились у Германии и чрезвычайную остроту воспрещения свободного выхода российских кораблей в открытый океан, твердо настаивал на создании специальной станции дня крейсеров в Ледовитом океане (6)[23]. В этом вопросе его столь же твердо поддержал император Александр III.

Уже 20 июля 1870 года в Екатерининскую гавань вошла эскадра вице-адмирала Константина Посьета (корвет «Варяг» и клипер «Жемчуг»). На флагманском корабле находился великий князь Алексей Александрович. Здесь он внимательно осмотрел мурманские берега, на которых со временем появятся дома и казармы первой главной базы советского Северного флота. Не удовлетворившись осмотром лишь одного района для базирования крейсеров, уже на клипере он осмотрел побережье острова Кильдин и Мотовского залива. Здесь в сопровождении архангельского губернатора Н. Качалова и академика Александра Миддендорфа, он посетил остров Шалим и местное становище Еретики, где в те дни было создано «Первое Мурманское китобойное и иных промыслов товарищество», затем встретился с представителями нескольких китобойных компаний в норвежском городе Вадсё. Вскоре на берегу близлежащей Ара-губы (Мотовский залив) появилась «Арская китоловная компания Шереметьева». Однако в великокняжеской свите, естественно, были не только промышленники. Правда, как говорится: «В России долго запрягают…»

Только летом 1894 года на мурманском берегу побывал министр финансов Сергей Витте. И уже в августе он представил новому российскому императору — Александру III подробный доклад об устройстве порта на Мурмане, в котором указал, что Екатерининская гавань произвела на него еще более грандиозное впечатление, нежели Владивостокский порт и Владивостокская гавань (7)[24]

. Этот доклад был воспринят с особым вниманием. Однако мировую историю и человеческие болезни обмануть невозможно — в том же 1894 году император Александр III скончался от нефрита.

А в это время кайзер Вильгельм II, понимая реальность германо-российского военного столкновения за Балтику, стал всемерно подталкивать молодого российского императора Николая II (сменившего государственный курс после смерти отца) обратить более пристальное государственное внимание на Тихий океан. И это ему удалось. Как классический пример, сегодня можно рассматривать, что в 1903 году при встрече русского императора на германских кораблях был поднят флажный сигнал: «Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана». Каково? Хитрые «финты» могут делать политики, сидя в мягких креслах?

Правда, почему-то умирать за эти замыслы пришлось простым офицерам, солдатам и матросам, для которых как германские, так и отдельные российские политики приготовили Порт-Артур и Цусиму…

Не удивительно, что вскоре начавшаяся война между Турцией и Болгарией сразу же показала все «недоработки» российской оборонительной доктрины, которые, несмотря на многочисленные просьбы болгар, не позволили Черноморскому (ЧФ) и Балтийскому (БФ) флотам России оказать помощь борющейся за независимость Болгарии.

Неожиданно для российских политиков выяснилось, что Турция и Германия могут без особого труда установить надежный «контроль» над черноморскими и балтийскими проливами, оставив для России лишь один тихоокеанский порт — Владивосток. Не правда ли, прекрасное решение нашли германские дипломаты и военные? А то, что для Североамериканских Соединенных Штатов (САСШ) и Японии тихоокеанские воды много роднее, чем для России, их уже не волновало.

Правда, болгаро-турецкая война все же заставила произвести «радикальный» переворот во взглядах российских государственных мужей на необходимость строительства современного военного флота. При этом, кроме крайней необходимости обновления флотов России, они признали и не меньшую необходимость создания для черноморских и балтийских кораблей порта на Севере, куда в кризисное военное время они могли свободно зайти, а сделав ремонт, свободно выйти в открытый океан. Причем — вне зависимости от усилий неприятеля. Правда, после смерти императора Александра III и прихода к власти императора Николая II любые разговоры об устройстве северного военного порта стали называться преждевременными.

И все же старания и радения Витте не пропали даром. В 1896 году Государственный совет одобрил его предложения по строительству в Екатерининской гавани пусть не военного, но хотя бы коммерческого порта, куда могли бы заходить и военные крейсеры, способные защитить заполярные территориальные воды России от вторжения иностранных промысловых судов.