Свеченье слов

Чем больше вчитываешься в стихи Олега Сергеевича Прокофьева, тем больше хочется к ним возвращаться снова и снова. Открытия в них встречаются на каждом шагу. Поэт в каждой строке открывает мир для самого себя, желая поделиться, прежде всего с самим собой, в словах, тщательно отобранных и бережно прилаженных друг к другу таким образом, что нечто похожее на прозу неожиданно обращается в поэзию, точно так же, как некий набор звуков и ритмов в руках композитора вдруг обращается в музыку. Тот из нас, кому посчастливится прочесть и вникнуть в его строки, невольно поставит себя на его место и незаметно окажется внутри его поэтического мира. Можно взять наугад любое его стихотворение, и мир, который, казалось, мы так хорошо знаем, мы увидим совсем другими глазами – его глазами, например:

деревья не хотели меня узнаватьхотя в квартире моего сердца занимали гостинуюстрижи летели так низко что задевали мое самолюбиесмеясь надо мной козел шумной струей приветствовал менягусеница брезгливо выгнула шубку девочкив которую я был влюблен в школебыло пусто и чудно(№ 215)

В этом мире, похожем на сновидение, лес становится гостиной в квартире, которая умещается в сердце поэта; низко парят стрижи, своими крыльями задевая не что-нибудь, а его самолюбие; над ним смеется козел, шумно опорожняясь, а брезгливо выгибающаяся гусеница одета в шубку школьницы, в которую он был когда-то влюблен. И этот насыщенный диковинными образами, почти что сказочный мир вызывает у поэта одновременно чувство пустоты и чуда.

Поэзию он видит везде и во всем, даже в самом себе: «Я – это поэзия, заполнившая меня и повторяющая меня наизусть», – так он пишет в своей «93-й прозе». И каждая деталь этого мира превращается в его собственные стихи:

мои стихи лежат повсюдутолько собирайвот онихотите?..

(№ 259)

И понимая, что, кроме него самого, до них мало кому есть дело, поэт в конце того же стихотворения иронически восклицает:

…благодарю за невниманиея развлекусьпод видом словпока звенит пространствои время горитхорошо бы проснутьсяза морем случаягде происходит улыбкаа больше ничего

На вопрос о смысле поэзии Олег Прокофьев отвечает скорее отрицательно, сравнивая стихи с дикими цветами, до которых случайному прохожему нет дела:

стихи не знают смыслаони как дикие цветырастут

на удивление прохожихстремящихся путем толпы…(№ 222)

И всё же смысл в них есть, но он так глубоко запрятан, что до него практически не докопаться – как в том же стихотворении:

смыслкак в лепесткив себя завернутон прячет сам себяи с лепестками облетает

Другой вопрос – как поэту избавиться от подражания и стать независимым, то есть самим собой? Вот и рецепт:

опустоши себя как ведроболезненно ототри от своей неподвижностивсякий жестпрочь излишки мудростифарс гармония

поза ритмсторонись чужих стиховникаких облаков внутрини звездсегодня репетиция себя(№ 234)

Но, кроме стихов, есть еще музыка, живопись и скульптура – ими переполнена его поэзия, ведь он – сын великого композитора и сам музыкант, играющий на флейте, а также художник и скульптор по призванию. Так, многие его стихи можно охарактеризовать как музыкально-поэтические пейзажи:

в сельской церквушкенастой тишины таковчто фразы виснут как бирюлькии образуют фриз чудовищс хвостами общих местшероховатая стена паузрасписана фреской молчаниягде ангелы дуют в трубы

и музыка слышнаили нет(№ 333)

или:

как флагза полосою нежнойполе желтоес наклейкой голубой в концехором поднятые руки верноподданных деревьевпатриотических ворон восторгславят холодную эруосени струится вырождениепод флейту всепрощающей зимы(№ 307)

Прижизненной славы практически не испытав, он смотрит на нее с ужасом: