Свекровь дальнего действия

Я обернулась и увидела мужчину, вернее, старика. Выглядел он как человек, который много времени проводит на свежем воздухе. Лицо красное и обветренное, короткие седые волосы, на щеках неопрятная щетина. Несмотря на жару, дедок был одет в шерстяной свитер и ватные штаны.

— Нет, я ищу вас. Вы ведь Рудольф Сергеевич Парамонов, правильно?

— Откуда знаете? — удивился сторож.

— Вы похожи на свою сестру Еву, те же глаза.

Конечно, я не помнила, какие глаза были у Евы Ивановны, сказала это просто, чтобы втереться в доверие. Но я поразилась: как же этого человека потрепала жизнь! Ведь он младше сестры, а выглядит на все шестьдесят!

— А вы кто такая будете? — спросил Рудольф Сергеевич.

— Я Татьяна, невестка Евы Ивановны.

Ложь далась мне легко. Если господин Парамонов считался пропавшим без вести, значит, в квартире он не появлялся и настоящую невестку Евы Ивановны в глаза не видел.

— Ева на вас жаловалась, говорила, притесняете ее, — без всяких эмоций в голосе сказал старик.

— Неужели? — искренне удивилась я. Судя по рассказам Татьяны, это свекровь всеми силами ей досаждала.

Собеседник кивнул:

— Наводите свои порядки, перекладываете всё с места на место, чтобы ее запутать, в ванной после себя оставляете мокрый пол…

— Позвольте, всё совсем наоборот, это она чашки переставляла и…

Я осеклась. А ведь, пожалуй, старик прав. Чье расположение чашек в шкафчике правильное — еще большой вопрос. Выходит, Ева Ивановна страдала не меньше Татьяны, которая, как ни крути, вошла гостьей в чужой дом.

— Знаете, когда две хозяйки на кухне, всегда возникают некоторые трения, — пробормотала я, чтобы закрыть неловкую тему.

— Ко мне зачем пожаловали? — тем же ровным голосом спросил Рудольф Сергеевич. — Хотите, чтобы я отказ написал?

— Какой отказ?

— От наследства.

— Чьего наследства?

— Евиного. Что там от нее осталось: квартира, вещи? Давайте бумагу, я подпишу.

— Так вы знаете, что ваша сестра умерла?

У меня камень с души упал. По крайней мере, хотя бы ему я не принесла дурную новость.

— Я знаю, что Еву убили. Также знаю, что обвиняют вас, — спокойно ответил старик.

— Это не я, правда! Я ищу настоящего убийцу, поэтому и приехала к вам! Я не могла убить Еву Ивановну, вы мне верите?

Собеседник внимательно посмотрел мне в глаза и ответил:

— Верю.

Я обрадовалась, как будто получила отпущение грехов.

— Кто вам сказал, что её убили? — допытывалась я. — Сергей?

Рудольф Сергеевич покачал головой.

— Племянника я не видел, соседка рассказала.

— Соседка по лестничной площадке? Нина Егоровна?

Старик кивнул.

Странно, а мне болтливая пенсионерка почему-то не доложила о визите брата, который считался пропавшим без вести. Хотя тема безумно интересная!

— Когда вы с ней разговаривали?

— Вчера вечером. Поехал на квартиру, предчувствуя неладное. Мобильник Евы не отвечал, домашний телефон тоже был отключен. Сергея дома не оказалось, зато я встретил соседку, ну она и доложила во всех подробностях.

Словно гончая, я ухватила след.

— Почему вы предчувствовали неладное? Вы что-то знаете? Может быть, Еве Ивановне угрожали? Пожалуйста, будьте со мной откровенны! Для следствия важна любая мелочь.

Старик медленно и тяжело выдохнул. До меня внезапно дошло, почему Рудольф Сергеевич так странно со мной разговаривает. Это не равнодушие, а усталость. Он устал, чудовищно устал от жизни!

— Никто ей не угрожал. Просто Ева была в таком подавленном состоянии, что я боялся, как бы она с собой чего не сотворила.

— В подавленном состоянии? А когда вы с ней виделись?

— Две недели назад, в пятницу.

Я прикинула: да уж, вряд ли в тот день у Евы Ивановны был радостный настрой. Накануне она поссорилась с сыном, а вскоре узнала, что ее любовный роман — всего лишь иллюзия. Она разом лишилась всего самого дорогого в жизни.

— Постойте, — вдруг озарило меня, — значит, это для вас она сняла деньги со сберкнижки? Полмиллиона рублей?

Рудольф Сергеевич кивнул.

— Если не секрет, зачем вам понадобилась такая сумма?

— Домик хочу купить, — ответил старик, — присмотрел здесь неподалеку подходящий вариант.

— В Некрасовке? — не поверила я. — В этом месте дома стоят в десять раз дороже.

— Вернее, четверть дома, — поправился собеседник. — Если совсем точно говорить, то комнату. Есть все условия: газовое отопление, электричество, вода в колодце, туалет во дворе. Комната пятнадцать метров, жить можно. Хозяин дома почти спился, я хотел выкупить метры, пока его «черные риелторы» к рукам не прибрали, земля здесь дорогая. Ева согласилась мне помочь. Вообще-то я давно просил у нее в долг, она отказала, а потом вдруг позвонила и сама предложила деньги.

Наверное, разочаровавшись в приемном сыне и не найдя взаимности в любви, Ева Ивановна решила опереться на свою семью, на свой род. В конце концов, узы крови — единственное, что имеет реальное значение в наше продажное время.

— Вас можно поздравить с покупкой? Уже оформили сделку?

Рудольф Сергеевич покачал головой:

— Ничего я не купил, нет у меня денег.

— Как так? Куда же делись тысячи сестры?

— Она отдала их сыну.

— Сергею? Но…