Свекровь дальнего действия

Оставаться здесь было нельзя. Я подхватила Евдокию Ивановну под мышки и поволокла к выходу. Для этого марш-броска я на целую вечность задержала дыхание и, очутившись на улице, принялась жадно хватать ртом воздух.

И тут сзади раздался взрыв. Взрывной волной меня отбросило к забору, больше я ничего не помнила…

Когда я очнулась, то обнаружила себя лежащей на больничной койке, рядом на стуле сидел Руслан Супроткин и держал меня за руку. Жутко болело все тело, и в ушах стоял какой-то шум. О, да это же шум прибоя, как будто море навсегда поселилось в моей черепушке!

— Ух, ты, здорово! — сказала я.

— Люська, ты очнулась! — обрадовался капитан. — Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

— Ты слышишь это?

— Что? — не понял капитан.

— Ну, это, — я забыла слово, поэтому просто показала руками, как волны бьются туда-сюда о берег. — Это, понимаешь?

Руслан с ужасом на меня таращился.

— Доктор, — сказал он кому-то поверх моей головы, — она говорит странные вещи. У нее с сознанием всё в порядке?

Надо мной склонился врач в белом халате, оттянул мое веко и посветил рефлектором в глаз.

— Доктор, — радостно сообщила я, — а я слышу море!

— Это последствие контузии, — ответил эскулап, — скоро пройдет, наслаждайтесь.

В этот момент я вспомнила всё: как вернулась в дом к Евдокии Ивановне, как обнаружила её лежащей на полу, как прогремел взрыв.

— А что с поэтессой? — вскрикнула я. — Она жива?

— Успокойся, — сказал Руслан, — Евдокия Ивановна несколько часов назад пришла в сознание. У нее сотрясение мозга, в ее возрасте это, конечно, серьезная травма, но, думаю, она выкарабкается. Преступник оглушил пожилую даму, а потом открыл газ, чтобы взорвать дом и уничтожить все следы.

— Значит, так, записывай приметы преступника: зовут Клаус Кляйн, по национальности немец, родился в местечке… черт, название вылетело из головы, где-то в Северном Рейне — Вестфалии. На вид сорок — сорок два года, рост… меня на десять сантиметров выше, значит, метр семьдесят пять, телосложение худощавое, глаза светло-карие, волосы русые, короткие. Особые приметы, — я на секунду прикрыла глаза, — особых примет нет, совершенно обыкновенный с виду человек. Необходимо выслать его описание в аэропорт, пусть таможенники его задержат.

Я была чрезвычайно горда собой. Я — ценный и, вероятно, единственный свидетель, мои показания помогут найти и обезвредить опасного международного преступника.

— В этом нет необходимости, его уже задержали, — сказал капитан.

— Вот как? — я почувствовала разочарование. — Медальон был при нем?

— Какой медальон?

Я торжествующе усмехнулась.

— Так ты же не знаешь самого главного — мотив преступления! Клаус украл у Евдокии Ивановны золотой медальон, который принадлежал отцу поэтессы. Он, оказывается, тоже немец, во время Великой Отечественной войны полюбил русскую девушку и оставил ей на память медальон из чистого золота с фамильным гербом. Вот на эту семейную реликвию и покушался Клаус.

— Начнем с того, что медальон по-прежнему висит на шее у Евдокии Ивановны. А преступника зовут не Клаус Кляйн, а Вильгельм Хопп.

Я опешила.

— Может, мы про разных людей говорим? Я имею в виду Клауса Кляйна, жениха Татьяны Чижовой, которую обвиняют в убийстве свекрови.

— А я имею в виду Вильгельма Хоппа, который убил Еву Ивановну Лукаш, свекровь твоей подруги Татьяны Чижовой.

— А, ну так это разные люди… — протянула я.

— Нет, это один и тот же человек, — улыбнулся Руслан.

— Ты меня совсем запутал, — досадливо поморщилась я, — знаешь, у меня сейчас и так в голове море, а если ты еще будешь специально всё запутывать… Постой-ка! — Я подскочила на больничной койке. — Ты что сказал? Вы нашли убийцу Евы Ивановны Лукаш?! Значит, Таньку выпустят на свободу?

— Выпустят, — кивнул капитан.

— Но если Клаус Кляйн и этот, как его…

— Вильгельм Хопп, — подсказал Руслан.

— Если Клаус Кляйн и Вильгельм Хопп — одно и то же лицо, то получается полный бред. Зачем немцу понадобилось убивать безобидную пенсионерку из России? Или это Танька попросила его убить свекровь? Но зачем ей убивать свекровь, если она собралась уезжать в Германию к новому мужу?

Капитан открыл рот, собираясь что-то сказать, но я его перебила:

— Или возможен такой вариант: Клаус не обычный немец, а международный киллер, работающий по заданию гонконгской мафии. А Ева Ивановна в молодости была тайным агентом Интерпола, вычислили ее только сейчас и, несмотря на то, что она уже в отставке, решили устранить, потому что она много знает.

Руслан опять открыл рот и тут же его захлопнул.

— Чего молчишь-то? Будешь рассказывать, как было дело?

— Боюсь тебя разочаровать. Никаких тайных агентов и гонконгской мафии в моей истории нет, зато есть банковский кредит и уплывающее из рук наследство.

— Банковский кредит? Какая банальность!

— Это жизнь, Лютикова. Так тебя интересует моя история?

— Я вся внимание, — сказала я, пытаясь удобнее устроиться на тощей больничной подушке. — Только говори громче, у меня в ушах шумит.