Сверчок на печи

— Ребята на студии советовали мне не дергаться. Эти идиоты теперь пытаются следить сразу за всеми. Скоро они, похоже, начнут прослушивать зоопарки.

— Выходит, все нормально?

— Просто сидите и не рыпайтесь, сказали ребята, и ни в коем случае не ломайте их оборудование. А то еще обвинят в порче государственного имущества.

В эту ночь они легли очень рано, загадочно улыбаясь друг другу.

В среду вечером он вручил ей у порога розы, их поцелуй был долог. Они позвонили друзьям, выбрав двоих самых блестящих и остроумных, и пригласили их поболтать, рассудив, что от репертуара этой парочки свихнется любой сверчок. В четверг он позвонил жене из своей студии, чего уже много месяцев не делал, а вечером подарил ей нежную орхидею, еще букет роз, шарфик, замеченный им в магазине во время обеденного перерыва, и два билета в театр. Что до нее, то в среду она испекла шоколадный торт по рецепту его матери, в четверг приготовила печенье и лимонный торт со взбитыми сливками, заштопала ему носки, погладила брюки и отдала в химчистку его старые вещи. Возвращаясь из театра, они долго гуляли по городу и поздно пришли домой, потом еще почитали вслух Еврипида, потом, снова улыбнувшись друг другу, отправились в постель и встали так поздно, что утром ему пришлось позвонить на работу и сказаться больным до обеда, и когда он наконец вышел из дома, он думал: «Это не может так продолжаться!». Вернувшись назад, он подошел к сверчку, затаившемуся возле камина, и, склонившись над ним, внятно произнес:

— Проверка связи. Раз, два, три. Раз, два, три. Проверка связи. Как меня слышно?

— Что ты делаешь? — воскликнула жена.

— Вызываю все машины! Вызываю все машины! — продолжал ее супруг. Лицо его было бледным, под глазами крути. — Вы знаете, кто с вами говорит. Мы давно поняли, что вы у нас в гостях, ребята. Заберите свой микрофон и катитесь к чертовой бабушке! Вы все равно не услышите у нас ничего интересного! Все. Привет Джону Эдгару![2] Конец связи.

После этого он помахал рукой побледневшей от ужаса супруге и все-таки отбыл на работу.

Она позвонила ему ровно в три.

— Дорогой, — сказала она, — они его забрали!

— Нашего сверчка?

— Ну да! Пришли и забрали! Какой-то человек очень учтиво постучал в нашу дверь и попросил позволения войти. Через минуту он уже от соединил сверчка и унес. Просто ушел и не сказал худого слова.

— Слава богу, — сказал муж. — Слава богу!

— Приподнял шляпу и поблагодарил меня.

— Очень мило с его стороны, — сказал муж. — Ну, до скорого!

В эту пятницу Джон вернулся с работы в шесть тридцать, поскольку по дороге домой заглянул в бар, где опрокинул рюмочку с приятелями. Войдя в дом, он ловким движением сбросил с себя пальто и шляпу, проскользнул мимо жены, повесил пальто на вешалку и с газетой в руках направился, не заглянув на кухню, прямо в столовую, где его ждали обычный ростбиф и фасоль. Отобедав, Джон известил ее о том, что вернул в кассу купленные накануне билеты и что на показ мод она может сходить с приятельницами, а он лучше немного позагорает на заднем дворе.

— Сегодня наш дом кажется совсем другим! — сказал он уже около десяти часов вечера.

— Да, ты прав.

— Хорошо, что сверчка больше нет!

— Я тоже рада.

Какое-то время они сидели молча.

— А знаешь, — сказала она вдруг. — Мне его почему-то не хватает! Я даже подумываю, а не сделать ли что-нибудь такое предосудительное, чтобы они вернули его назад.

— Не понял? — сказал он, поднимая глаза от своих снастей, которые готовил для воскресной рыбалки.

— Не важно, — сказала она. — Пойдем спать.

Минут через десять он, зевая, последовал за ней. Жена лежала на кровати с закрытыми глазами. «Уже спит», — подумал он.