Сверхзадача

— Слово какое-то… Икенду. Не знаю, что оно обозначает. Я слышу его впервые.

Один из гребцов что-то объясняет Марку. Марк и Мишель слушают с удивлением в глазах.

— Что такое? — спрашивает Вэл.

— Странное дело, — разводит руками Марк, — лодочник говорит, что этот дикарь — бог леса Икенду! От него ведут свой род дети моря, так называют себя туземцы. Они все возбуждены. Интересно, что скажет на это Мазу?

— А кто это Мазу?

— Это их владыка. От него зависит все в этом городе.

— Если он тронет хоть пальцем Ного, я убью его!

— Грегор, что ты такой агрессивный? — обращается ко мне Марк. — Не наделай глупостей! Будь благоразумен!

— Вы несете ответственность за меня — я слуга Икенду! Или вы другую легенду придумали? — кричу я Марку с вызовом.

— Не шути, Грегор, ты и не подозреваешь, насколько это серьезно. Это всем нам может стоить жизни! — ответил Марк. — Я сейчас думаю — не вернуться ли назад, на "Викинг"? Боюсь, что это уже невозможно, посмотри, как туземцы возбуждены… Хорошо, что они не понимают нашего языка! Сейчас они поведут нас прямо к Мазу!

— Не волнуйся, Марк! Где у них этот король?

— Наверно, уже ждет на берегу!

Набережная, мощенная большими каменными плитами, широкими ступенями поднималась в город. На ней большими толпами стояли туземцы. На одной из них, у самого причала, стояло с десяток фигур в белом. Их окружали воины в латах, с копьями и щитами. В кольце фигур, одетых в белое, одна была в голубом. Неподалеку стояли несколько астронавтов: Дэйв, Тен Линг, Феликс. Что он там жестикулирует? Тилл хмурится. Голова Такуры перевязана. Они все странно напряжены… Чувствую, что обстановка на берегу нервная. Не зря, видно, Марк ведет себя неуверенно.

— Кто же из них король? — спрашиваю Вэла.

— Тот, в голубом плаще! — отвечает Вэл.

Рассматриваю этого человека. Интуитивно чувствую, что Марк беспокоится вполне обоснованно. Мазу — опасная личность. Интересно, в то время как толпа не сводит глаз с Ного, король вцепился в меня острым змеиным взглядом. Люди в белом, наверное, жрецы.

На взгляд Мазу отвечаю немигающим упорным взглядом. Так смотрят друг на друга два агрессивно-неуступчивых кота. Я, во всяком случае, не намерен преклонять перед королем колени.

Насмотревшись на Вру, я всех жрецов, шаманов, колдунов представлял себе маленькими, желчными, злыми человечками, во внешности которых запечатлена их подлая душа, их эгоистические страсти. Но этот человек не вписывался в мой стереотип. Среднего возраста. Невысокий, но, тем не менее, представительный. Если бы не этот маскарадный голубой плащ, я подумал бы, что он землянин. Черты его лица — твердый подбородок, римский нос, скулы — словно высечены из мрамора. Красивое лицо. Я бы сказал, мужественное, если бы не сеточки морщинок вокруг глаз, не высокомерное выражение губ, выдающих человека хитрого, бессердечного и привыкшего к власти. Взгляд — холодный и спокойный. Проницательный взгляд. Он выдавал привычку повелевать, не позволяя никаких сомнений.

При виде этакого сановника я словно посмотрел на себя со стороны: жалкое, худое, покрытое шрамами тело; нелепейшая набедренная повязка, тонкие, кривые ноги. И я устыдился самого себя. Для него я никто и ничто. А он ведь уверен, что призван творить надо мною суд. Марк, очевидно, прав. С таким типом нелегко иметь дело. Этот человек умел властвовать. Умел проявлять свою власть тысяча и одним способом. Меня вдруг охватила неукротимая ненависть.

Не для того я вырвался из ада дикого материка, чтобы этот тупица, эта самодовольная мразь, сумевшая подчинить своей воле моих товарищей, позволил себе судить меня, решать мою судьбу!

Я буквально закипел от гнева. Представляю, какое зрелище он задумал. Здесь, на виду у своих подданных, он будет топтать меня, как последнего. Он должен уничтожить и меня, и несчастного самозванца Икенду, эту волосатую обезьяну, которые хотят возвыситься над всеми в королевстве. Он укажет на меня презрительным пальцем: смотрите, этот сумасшедший брат пришельцев задумал вместе со своей обезьяной подчинить нас своей власти!

Опасный тип, в который уже раз думал я, пока наши лодки швартовались у причала. И мнит о себе, думает, что, подчинив своему влиянию пришельцев, он может позволить себе все. Их великодушие и порядочность цивилизованных людей этот царек расценил как слабость их. Учтивость пришельцев, считает он, — не что иное, как признание его, здешнего владыки, превосходства над нами. Он думает о нас, землянах, так же дурно, как шаман Вру думал обо мне. Он видит в нас соперников и разрушителей его власти над ближними. С такими людьми надо бороться их же оружием…

Стихли голоса на берегу. Все глаза устремлены на нас. Король в уме уже формулирует первый вопрос, которым хочет повергнуть меня к своим стопам. И тут я сошел на берег, и поднял над головой руки с растопыренными пальцами, и заклокотала, полилась с моих губ речь на языке плоскоголовых.

— Грегор, что ты делаешь?! — в ужасе прошептал Вэл.

Я взмахиваю перед своим лицом руками, гляжу в упор в лицо местному владыке и говорю на языке Ного: