Свержение монголо-татарского ига

В центре русского строя стоял большой великокняжеский полк, на флангах — полк правой руки под командованием князя Андрея Ольгердовича и полк левой руки во главе с князьями Василием ярославским и Федором моложским. Другой Ольгердович — Дмитрий — командовал резервным полком, располагавшимся слева, позади основного строя. Впереди стоял сторожевой полк князей Симеона Оболенского и Иоанна тарусского. А за левым флангом, в Зеленой дубраве, спрятался засадный полк брата великого князя Владимира Андреевича и воеводы Дмитрия Боброка-Волынца. «И исполнились полки все, и возложили на себя доспехи, и стали на поле Куликовом, на устье Непрядвы-реки. Было то поле велико и чисто». Полки напряженно ждали. Блестела на солнце сталь оружия, развевались боевые знамена, ржали застоявшиеся кони. Но в этот день враг не подошел. Великий князь, объехав полки, приказал им оставаться на своих местах, потому что «гости наши близко на реке на Непрядве». Наступила ночь перед битвой; по словам современника, «была теплота и тихость в ночи той…».

Утром 8 сентября на Куликово поле опустился туман, «мгла великая по всей земле, как тьма». Только боевые трубы ревели в тумане, ободряя воинов. Только к 11 часам утра туман рассеялся, и великий князь «повелел полкам своим выступать». Одновременно и «сила татарская пошла с холмов» навстречу русскому войску. Медленно сближались противники, пока не остановились друг против друга, «и не было места, где им расступиться. И страшно было видеть две силы великие, сходящиеся на кровопролитие, на скорую смерть…». Мамай наблюдал за разворачивающимся сражением с Красного холма, который высился позади ордынского строя. Великий князь Дмитрий Иванович решил принять непосредственное участие в битве и, «утвердив полки», «снял с себя одежду свою царскую», надел простые, но крепкие доспехи дружинника и «прежде всех стал на бой, на первом сступе».

Битва началась традиционным поединком. Когда уже «близко сошлись обе силы, выехал из полка татарского богатырь великий», вызывая русского поединщика. Простой русский ратник Пересвет «пошел против» него, и «ударились крепко, так громко и сильно, что земля затряслась, и упали оба на землю мертвые». Затем «начали съезжаться сторожевые полки русские с татарскими». Около часа бились русские «сторожи» с передовыми татарскими отрядами, кровью оплачивая свою славу самых умелых, самых мужественных воинов, пока не полегли в неравной сече перед строем большого полка. В бой вступили главные силы: «Пошла великая рать Мамаева, вся сила татарская, а отселе пошел великий князь Дмитрий Иванович со всеми князьями русскими, со всеми ратями своими». Летописец так описывал эту страшную, кровопролитную сечу: «Вступились обе силы великие на бой, и была брань и сеча зла зело, и лилась кровь, как вода, и пало мертвых бесчисленно от обоих сил, от татарской и русской. Всюду мертвые лежали, и не могли кони ступать по мертвым. Не только от оружия умирали, но и под конскими копытами, от великой тесноты задыхались, потому что не могло вместить поле Куликово такое множество». Наибольшие потери несла «пешая великая русская рать», крестьяне-ополченцы, которые были плохо вооружены, не имели кольчуг. По словам летописца, пешая рать после татарской атаки «как сено скошенное лежала». Однако русский строй выдержал страшный натиск войска Мамая. Владимирские, суздальские и московские дружины большого полка отразили атаки на центр. Не отступил и полк правой руки. Тогда Мамай бросил оставшиеся силы на левый фланг, где тоже стояла пешая рать. «И тут пешая рать как дерево сломилась, — печально отметил летописец, — и начали татары одолевать». Медленно, отбиваясь короткими наездами, начал отходить полк левой руки. Ордынская конница все глубже охватывала сбоку центр русского войска, пробиваясь к Непрядве. Битва продолжалась уже больше трех часов, и, казалось, силы русских были на исходе. Мамай уже торжествовал победу, уже готовил летучие отряды конницы для преследования и захвата пленных. Ордынские военачальники не знали, что у русских остался в резерве отборный засадный полк.

В Зеленой дубраве, за левым флангом русского войска, с ночи прятался засадный полк, «князь Владимир с избранным воинством и с мудрым и удалым воеводой Дмитрием Боброком-Волынцем». С верхушек деревьев зорко следили за ходом битвы дозорные: вот заревели боевые трубы, и сошлись передовые полки; вот с криками, с лязгом оружия и конским ржанием началась сеча между главными силами: потом шум битвы стал ближе — Мамай перенес атаку на полк левой руки и тот начал медленно отступать, истекая кровью. Опытный воевода Боброк ждал. Уже начал беспокоиться молодой князь Владимир Андреевич: «Чем полезно стояние наше? Кому нам помочь? Уже все мертвые лежат христианские полки!». Но воевода ответил: «Беда, княже, велика. Но еще не время нам выйти на супостатов!».