Свержение монголо-татарского ига

Вторжения крымских татар продолжались и после смерти Василия III. В 1535 г. крымский хан отправил в поход на Русь «князей своих и мурз и всех людей крымских», причем, по словам летописца, сам «не с многими людьми в Крыму остался». Нападение было неожиданным, и московскому правительству пришлось срочно возвращать и направлять к Оке полки, ранее выступившие против Литвы. Встретив у Оки серьезное сопротивление, татары повернули «от берега прочь и начали воевать Рязань». «Легкие воеводы» несколькими конными отрядами перешли Оку и «татар не в едином месте побили», однако вывести в «поле» свои основные силы русские военачальники не решились. Когда татары отошли от Рязани на три дня пути и «стали на поле», то «князь великий не велел воеводам своим за ними ходить того ради, что множество людей татарских, а велел воеводам своим стоять у Оки-реки на берегу». Причиной такого решения была, видимо, не только многочисленность татарского войска, но и то обстоятельство, что с запада угрожали литовцы: «Литва под Стародубом стоит, и татары крымские были на Рязанской украине, стоят на поле». В этих условиях было благоразумнее собрать войска у столицы, чтобы можно было направить их в любую сторону. Так и было сделано.

Зимой 1536 г. на волжские города напали казанские татары: «Приходили татары казанские к Нижнему Новгороду и на Балахну, и посад пожгли, и беглых людей на Волге много посекли». Когда из Мурома подоспели русские полки, казанцы отступили. Летом того же года «приходили казанские татары на костромские места и на галицкие, многие люди». Великокняжеское войско во главе с воеводами Михаилом Сабуровым и Петром Пестрым встретило врагов, но в сече «на Куси на речке» было разбито; татары воеводу Петра и «много детей боярских побили». В следующем году в Москву «начали вести приходить», что казанский царь Сафа-Гирей с многими людьми с казанцами и с иными ордами, с крымцами и с ногаями помышляет идти на костромские места и на галичские». Срочно московские воеводы были направлены во Владимир и в Мещеру, в Костроме и в Галиче поставлены заставами «великого князя многие люди». Но казанский хан не пошел на Кострому. Он «из леса пришел безвестно под Муром, посады пожег и к городу приступать начал». Взять города Сафа-Гирею не удалось. «Великого князя воеводы не дали ему приступать, из пушек и из пищалей били их (татар) много и, выходя из града, тоже многих побили». Между тем из Владимира и из Мещеры уже спешили на помощь Мурому другие воеводы, и Сафа-Гирей отошел с добычей и пленными. «Попленил многих христиан грехов ради наших», — печально отметил летописец.

Усиление татарских набегов, опустошавших обширные области даже в глубине страны, было прямым следствием ослабления Московского государства в годы боярского правления, которое наступило после смерти великого князя Василия III. Об этом прямо писал летописец: «Увидев нестроение на Москве, воевали казанцы в те годы по украинам государя нашего, никем не обороняемым, и много христианства погубили, и грады пустыми сотворили. А воевали казанцы грады и пустыми сотворили Новгород Нижний, Муром, Мещеру, Гороховец, Балахну, половину Владимира, Шую, Юрьев, Кострому, Заволожье, Галич со всем, Вологду, Тотьму, Устюг, Пермь, Вятку, многими походами в многие лета».

Казанскому разорению, таким образом, подвергалась огромная территория, от Нижнего Новгорода и Мурома на юге до Вологды, Устюга в Перми на севере.