Свет любящего сердца

— Нет, не надо так на это смотреть, — возразил он, ласково глядя на нее. — Эта беда нас всех касается, не только тебя. Мы хотим быть вместе в этот момент. По крайней мере, Дан точно имеет на это право. Она ведь ему мать, пусть даже он рос без нее. Он имеет право о ней заботиться, да и о тебе тоже. А так как он мой лучший, самый дорогой друг, а ты... а ты дитя моего Господа, то я тоже не могу стоять в стороне, я хочу помочь тебе пережить это время. — Он вдруг взял в свои руки ее маленькие холодные ладошки и прижал их к своей груди, не спуская с девушки глаз, и в его взгляде светилась такая нескрываемая нежность и любовь, каких Корали до сих пор видеть не приходилось ни в ком.

— О! — только и сказала она. — О! — И вдруг уткнулась лицом в его руки, губами коснулась их, и все ее страхи будто растаяли в это мгновение.

Брюс смотрел на ее пушистые золотистые волосы, и вдруг ему захотелось взять Корали на руки и прижать к себе, но вместо этого он очень грустно и нежно произнес только:

— Милая моя! Милая моя девочка!

Оба они почувствовали неповторимую красоту и важность этого мига. Потом услышали, как по коридору кто-то идет, шаги приближались. Брюс крепко сжал ее руки, быстро выпустил их, и Корали, торопливо смахнув слезы, повернулась к двери как раз вовремя, что увидеть врача, шедшего к Лизиной комнате вместе с другим доктором, которого привез с собой.

Когда дверь за ними закрылась, Корали повернулась к Брюсу и в ее глазах он прочитал ответ, который она не осмеливалась произнести вслух. И ясность этого взгляда, и восторг, который в нем был, светились, словно солнечный свет, золотивший сейчас кончики ее ресниц. Брюс ответил девушке ослепительной улыбкой, которая приводила Корали в неведомый восторг еще много дней, каждый раз, когда она осмеливалась вспоминать о ней.

Слова, какими они обменялись после этого, были самые обыденные, касающиеся повседневных дел.

— Дан обещал приехать, как только сможет вырваться с работы. Ему надо продиктовать несколько писем, это очень срочно. А потом он придет. Наверное, уже скоро, — говорил Брюс.

Вскоре действительно приехал брат, очень усталый и серьезный, и Корали вдруг с удивлением поняла, какое благородство вносят Дан и его друг в эту невыносимо гнусную ситуацию.

Прибыли детектив и шеф полиции, почти сразу после Дана, и начали задавать вопросы. Хотя, казалось бы, полиции здесь уже нечего было делать. Айвор умер, Динсмор тоже был при смерти. Он так и не пришел в себя, поэтому допросить его было невозможно. Корали в глубине души вздохнула с облегчением — отчим был непредсказуем, он вполне мог измыслить какую-нибудь невероятную историю, чтобы снять с себя вину, и, даже если он умрет, полиция все равно станет проверять его версию. Было вполне вероятно, что даже в последние минуты жизни Динсмор попытается отомстить Лизе за то, что та оставила его без цента, когда он ушел от нее.

Детектив стал спрашивать Корали. Знает ли она человека, который стрелял в ее мать? Да, это ее отчим, ушедший от них несколько лет назад. Они с матерью считали, что он умер. Когда он жил у них, он постоянно требовал у Лизы денег.

Но когда выяснилось, что деньги на деле принадлежат Корали, бросил Лизу и уехал куда-то, кажется за границу. Детектив кивал и записывал все в блокнот. Он сказал, что они уже выяснили адрес гостиницы, где остановился Динсмор.

— А вы не знаете, он был пьян? — задал детектив еще один вопрос, когда Корали уже поднялась, чтобы уйти.

— Не знаю, — ответила Корали. — Я в это время спала у себя в комнате. Я вообще не знала, что он пришел, пока не услышала, как Лиза закричала. Подбежав к двери библиотеки, я увидела его в тот самый момент, когда он выстрелил, а потом... потом Лиза упала. После этого я услышала еще выстрелы и увидела, как он сам упал.

— Кто произвел другие выстрелы? — спросил детектив.

— Выстрелов было два, они раздались почти одновременно. Айвор Кавано выстрелил в Динсмора, а Динсмор выстрелил в Айвора.

— И вы, значит, не знаете, был Динсмор пьян или нет? Про другого пострадавшего вы тоже этого не знаете?

— Скорее всего, они оба были пьяны. Когда Динсмор жил с нами, по вечерам он обычно пил, хотя не всегда напивался, а в том, что Айвор был пьян, я почти не сомневаюсь. Он каждый раз, как к нам приходил, напивался.

Когда допрос закончился, лицо у Дана было смертельно бледным. До этого он плохо представлял себе жизнь сестры.

— А скажите, это дело дойдет до суда? — с ужасом спросила она.

— Если оба стрелявших умрут, то кого мы будем судить? — резко возразил офицер. — Надеюсь, леди ни в кого не стреляла? — Он пристально взглянул в глаза Корали. — А? Вам что-нибудь известно? У нее был пистолет?

— Нет, что вы! — воскликнула Корали. — Она страшно боялась оружия. Пожалуй, это было единственное, чего она боялась в жизни.

— А у вас есть пистолет?

— Нет! — ответила Корали. — Лиза мне ни за что не разрешила бы иметь пистолет, даже если бы я захотела. У меня никогда не было пистолета.

— Вы не против, если мы обыщем квартиру?

— Пожалуйста, — сказала она.

— А как насчет слуг? У кого-нибудь из них был пистолет?