Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин

Картина на площади и примыкающей к ней аллее была ужасающей. Воины Чехры и Джоду были потрясены. Им велели собраться и явиться ко дворцу, но никто не ожидал такого. Они знали, что идут на войну, но не представляли, что она будет именно такой. Земля, вымощенная камнями и мраморными плитами, была усеяна покалеченными трупами, от них к вековым деревьям стекали ручьи крови. На лицах воинов напротив были написаны горечь и отчаяние, а в воздухе стояла вонь, прост ужасная вонь.

Ещё больше они были изумлены двумя огромными птицами, о которых слышали лишь в сказках. Одна птица была чёрной с синим, а вторая белой с золотым отблеском под лучами закатного солнца. Они кружили над дворцом, как вдруг белая птица спикировала вниз на дворец и снова взлетела.

Военачальник Чехры посмотрел на мечи у своих ног и поднял взгляд на Латифа, который был готов умереть, чем пролить ещё больше братской крови. Сам он тоже не хотел войны, как и все, кто пришёл сюда. Однако им всем уже известна участь мятежников.

«Не разгневается ли падишах, если они не станут обнажать мечи? Не сделает ли он с ними то же самое, что и с предыдущим военачальником Чехры?»

Среди воинов, бросивших свои мечи, были и знакомые лица, кроме самого Латифа — это были его копейщики, узнал их новый военачальник Чехры. С самим Латифом он и многие другие его воины когда-то служили вместе здесь в Расулабаде. Он хорошо знал Латифа и, раз он и его копейщики перешли на сторону Ахоруна, значит, на то есть причины.

Несмотря на любые возможные последствия, военачальник Чехры принял для себя решение. Он снял с себя пояс с мечом, бросил его на землю и подошёл к Латифу.

— Я лучше умру от рук колдуна, чем подниму на тебя свою, — сказал он и крепко обнял, казалось безнадёжного, Латифа.

Воины Чехры и Джоду тоже положили свои и, подходя к соратникам Латифа, протягивали им руки. Со знакомыми копейщиками они обнимались и утешали их.

Осквернённые воины всё ещё сражались, оказывая упорное давление на тех, кто их сдерживал. Неожиданно они замедлились, с приглушённым стоном вдохнули воздух и обронили мечи. Один за другим они начали приходить в себя.

— Они свободны! — прокричали среди воинов, сражавшихся с ними. — Азим освободил их! Слава Азиму! Слава Азиму полководцу! — ликовали они.

— Он сдержал слово, — услышав их, засмеялся Латиф в объятиях друга. Его смех был переполнен боли и страдания и сходил на рыдание.

— Кто такой Азим? — спросил военачальник Чехры, выпустив Латифа из объятий.

— Наездник симурга, — с оживлённой улыбкой ответил Латиф и вдруг услышал крик.

— Пожар! Дворец горит!

— Азим? — в страхе проговорил Латиф.

Он повернулся и увидел, как блок, где расположен аудиенц-зал, охвачен огнём. Внезапная тревога охватила Латифом, и он побежал ко дворцу.

— Где Азим? — кричал он, высматривая полководца. — Он вернулся?

Азима нигде не было и Латиф решил пойти за ним во дворец, но ахорунцы не пустили его из-за огня, полыхающего внутри. К нему подошёл султан и положил руку ему на плечо. Бузург указал на чёрного симурга, пытающегося погасить огонь своими крыльями, отчего пламя норовилось в их сторону. Бузург молча помотал головой, он волновался не меньше Латифа за своего зятя, но идти в этот огонь — чистое самоубийство. Латиф понял это по его глазам и замер в ожидании чуда.

Над дворцом парил Акобир. Рудоба вылетела из огня к нему, в след за ней вскоре вылетели ещё три маленьких симурга. Вместе они начали кружить и кричать от радости, а вот среди воинов воцарилась напряжённая тишина. Рудоба посмотрела вниз, словно почувствовав переживания воинов за Азима. Она опустилась над лестницами и начала взмахивать крыльями, чтобы сдуть огонь с прохода во дворец.

Ей это вроде удалось — пламени стало гораздо меньше. Потому Латиф снова решил отправить за Азимом, но остановился на пол пути. Он и все остальные заметили силуэт в коридоре, который медленно приближался к выходу. Не было ясно Азим ли это или Расим. Все замерли в ожидании…

Как только силуэт дошёл до проёма и закатные лучи озарили его лицо, все узнали в нём Азима и заревели одним голосом, словно гром, сотрясая воздух. Гром стих и Латиф вышел вперёд, поднял кулак вверх и громко крикнул:

— Слава Азиму!

— Слава Азиму! — повторило за ним объединённое войско.

— Азим! Азим! Азим! — кричал Латиф, стуча кулаком по воздуху. — Шах! Шахиншах!.. Шах! Шахиншах!.. Азим! Азим! Азим! — повторял Латиф уже со своими копейщиками. — Шах! Шахиншах!.. Шах! Шахиншах!.. Азим! Азим! Азим! — к ним присоединились султан и воины Ахоруна. — Шах! Шахиншах!.. Шах! Шахиншах! Рр-ра-а-а-а!!! — от их рёва воздух снова содрогнулся.

Опустив кулак и прижав его к сердцу, Латиф встал на одно колено и смиренно склонил голову. За ним повторили его копейщики, а после и воины Ахоруна.