Свет зажегся (СИ)

Когда первая волна паники утихла, и Полина рассмотрела парня за столиком, она сразу поняла, что он гребанный бандит, из тех опустившихся мужичков, которых она так яростно ненавидела. Если он ее похитил, то с этим ничего и не сделаешь. Да только ее охватила такая сильная злоба, что если у него не окажется пушки, она была готова вцепиться в него и откусить ухо. Он раскачивался на стуле и пялился на нее, на похищение это было не слишком похоже. На нем было дурацкое черное пальто, которое казалось ему не по размеру из-за его излишней худобы, сам он был какой-то весь взлохмаченный, бледный и осунувшийся, будто болел. Да и глаза у него горели странно, как от температуры. Этого ей только не хватало. Хотя в ее жизни в последние годы не происходило особенно тревожащих событий, стоило чему-то хоть немного ее покачнуть, как ей казалось, что у нее сразу тонна проблем. Полине хотелось быстрее со всем разобраться, вот она и стала злой и решительной. Он подтолкнул к ней коктейль, кажется Текилу Санрайз, и она подумала, что там, конечно, он подлил какое-то снотворное в него. Тем не менее, вместе с головой гудело и все тело, поэтому Полина села.

— Я-то за себя отвечаю, а вот ты ли осознаешь всю херовость ситуации и отвечаешь за свои поступки?

Ведь мой папа тебе башку оторвет, хотелось добавить ей, потому что у нее был папа, который на самом деле мог это сделать. Если, конечно, она сама не оказалась тут по вине своего отца. Полина обняла обеими руками стакан, чтобы немного охладиться, и вдруг все поняла. Видимо какой-то магический ритуал прошел не так, вот она и оказалась тут без памяти. Всякое могло случиться в жизни волшебницы, любая немыслимая вещь, которая, казалось, не могла произойти именно с ней.

Может память вернется к ней сама, а если нет, то придется вспоминать заклинания, которых у нее, дочери великого колдуна древнейшего рода Протасовых, было навалом.

— А что, мне есть, чего бояться? — он перегнулся через столик и заулыбался ей. На коже над скулой у него отчетливо виднелся шрам, от этого он казался еще более диковатым, волчком, участвующим в драках за еду на улицах. Или за владение этой улицы, если уж на то пошло.

Он явно был не волшебником, и ей нечего было остерегаться. Даже если в пальто он прятал пистолет, она сумеет его обезвредить. Как и снотворное или другой яд, поэтому Полина сделала глоток сладкой жидкости скрывающей аптечный алкогольный вкус текилы.

Она вдруг почувствовала себя невероятно крутой, этот случайный глоток сделал ее злодейкой или бунтарской язвительной девчонкой из мультфильма, и теперь она была обязана сказать что-то легкое, но уничижающее.

— Ага, — она поставила стакан на стол, — Прости, но таким, как ты, не понять. Просто будь осторожнее, ладно?

Полина отдавала себе отчет, что в другой ситуации она чувствовала бы себя жутко глупой, но ее злодейская трубочка все спасла.

Это, каким таким, стоило быть осторожнее, сколько себя Толик помнил, он не знал ситуаций, в которых кто-либо бы говорил ему подобное. Когда-то мама предостерегала его, Толенька, славный мой сыночек, дорогу нужно переходить осторожно, а с незнакомыми дядями на улице лучше не заговаривать, и уж точно не стоит брать что-либо у них из рук. Мамино время прошло, и он только и слышал от отца, что лишь трусы трясутся за свою шкуру, надо, значит, не просто смотреть опасности в лицо, а плевать на нее с высокой колокольни. Нет, конечно, босс и ребята пострашнее его намекали всем своим видом, куда можно Толику лезть, а где лучше рот не раскрывать, но про осторожность они не разу не упоминали, так, только обрисовывали последствия. Он это понимал, знал свое место, но если был шанс, то всегда старался подняться выше. Эта дамочка была с придурью, поехавшая папина дочка, но он не думал ее приструнить, а даже хотел позволить ей повеселиться и распушить хвост. Всем весело, а он был не обидчивым, простым таким парнем.

Он рассмеялся.

— Да я могу быть всяким, чего ты начинаешь-то? Меня Анатолий зовут, Толик, если тебе угодно.

Он протянул ей руку, Полина пожала ее. Смеялся он над ней, конечно. Люди думали, что они всемогущие, пока были в компании тех, кто был слабее их. Ей хотелось сразу развеять эту иллюзию, обозначить свою позицию, хотя и казалось, что он не был настроен к ней агрессивно.

— Полина. Я из древнего рода волшебников, так что на всякий случай имей это ввиду, окей?

Он присвистнул. Сейчас она смотрела на него строго, вытянула губы в трубочку, но ему все равно казалось, что она была любительницей посмеяться, и ее слова могли оказаться шуткой. Но чуда не случалась, ее голова действительно была подмоченная.

— Волшебница, значит?

— Да.

— Из древнего рода волшебников?

— Одного из самых могущественных в Москве.

— Так это ж хорошо, что в Москве, а не в Средиземье, правда?

— Ну не знаю, вряд ли хотя бы один волшебник в нашем мире смог бы сравниться с силой Гендальфа или любого другого майара.

— А ты, это, видела Гендальфа?

Толику было самому неловко спрашивать об этом, поэтому он не удивился, когда Полина разозлилась.