Светить можно - только сгорая. Повесть о Моисее Урицком

Несмотря на огромное значение для революции Апрельских тезисов, опубликовать их в «Известиях» Урицкому так и не удалось. Однако в номере от 5 апреля было опубликовано сообщение Ленина «Как мы доехали» — об обстоятельствах проезда через Германию группы политических эмигрантов, возвращающихся из Швейцарии в Россию, сделанное им на заседании Исполнительного комитета Петросовета.

Ох как извратили этот материал буржуазные газеты! С какой злобой и изобретательностью!

Бонч-Бруевич боролся. Он выступал на Исполкоме Петросовета о прекращении травли Ленина. Но чего стоят самые пламенные и правдивые слова, если их не хотят слушать?! Единственно, что ему удалось, это опубликовать 17 апреля в «Известиях» подготовленную вместе с Урицким передовую статью «Чего они хотят?». В этой статье были разоблачены планы реакции относительно Ленина. Статья призывала обуздать тех, кто хотел применить «насилие к человеку, всю жизнь свою отдавшему на служение рабочему классу, на служение всем угнетенным и обездоленным».

Естественно, что после этой статьи обстановка в редакции накалилась до предела. У Моисея Соломоновича Урицкого состоялся серьезный разговор с Чхеидзе и Даном, рассчитывающими найти в нем союзника в борьбе с большевиками. Но Урицкий, со свойственным ему спокойствием, выслушал их и поднялся со стула:

— Простите, но я целиком и полностью согласен с Бонч-Бруевичем. С вами мне не по пути. С сегодняшнего дня я себя сотрудником «Известий» не считаю.

Бонч-Бруевич еще какое-то время, пока это было возможно, оставался в составе редакции, но в середине мая сдал мандат члена редакции и сосредоточил свои журналистские силы в большевистской газете «Правда».

А Моисей Соломонович Урицкий стал одним из редакторов журнала межрайонцев «Вперед».

Выступления Владимира Ильича Ленина на заседаниях Исполкома Петроградского Совета, длительные беседы с Бонч-Бруевичем, Стасовой и другими большевиками, с которыми он теперь постоянно общался, окончательно убедили, что в период двоевластия, образовавшегося в результате Февральской революции, правда на стороне большевиков.

И вот 14 апреля 1917 года Урицкий принял участие в Петроградской общегородской конференции РСДРП (б), на которой с большим докладом выступил Ленин.

В решениях конференции указывалось, что нигде нет сейчас такой свободы, таких революционно-массовых организаций, как в России, и «поэтому нигде в мире не может быть совершен так легко и так мирно

переход всей государственной власти в руки действительного большинства народа, т. е. рабочих и беднейших крестьян».

5 мая 1917 года, когда белая петроградская ночь не пускала даже сумерки в квартиру Урицкого на Васильевском острове, в дверь гулко постучали. Моисей Соломонович никого не ожидал, а каждый стук в дверь привычно вызывал ощущение опасности. Инстинктивно спрятав под подушку очередную статью, он подошел к двери.

— Что, брат, загордился, старых друзей не впускаешь, — раздался на лестничной площадке хорошо знакомый голос. Неужели Чудновский?

Урицкий широко распахнул дверь. Перед ним стоял элегантный молодой человек в сером отлично сшитом костюме с золотистым модным галстуком. Тщательно выбритое лицо загорело. Энергичным, привычным движением он отбросил со лба непокорные, густые волосы.

— К тебе первому, не считая старых друзей, у которых остановился, — после приветствия сказал Чудновский. — Хочу разобраться в обстановке. Да и по настоящему делу руки истосковались: последнюю статью в Нью-Йорке сдал более двух месяцев назад.

— Ну, насчет работы не беспокойся. Завтра же пойдем в редакцию «Правды», а затем станешь на учет в нашей организации. Ты ведь межрайонец?

— Да. Но ведь давно пора объединиться с большевиками!

— Да, к этому все идет. Но расскажи, как ты? Мы с тобой сколько не виделись, с Копенгагена? Уже больше года…

— Да что там вспоминать давно прошедшее. Ведь я вчера увидел наше «завтра», — горячо заговорил Чудновский, присаживаясь на единственную в комнате годную для сидения мебель — односпальную кровать. — Я вчера прочел Апрельские тезисы Ленина. Ты только вдумайся! «Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции… ко второму

ее этапу… Это своеобразие требует от нас умения приспособиться к особым условиям партийной работы в среде неслыханно широких, только что проснувшихся к политической жизни, масс пролетариата». Пролетариата! Разве мы и там, за рубежом, не боролись за пролетарскую революцию?

Моисея Соломоновича всегда радовала горячность друга, его пылкое отношение к революции. И сейчас, глядя на раскрасневшееся лицо, на горящие глаза, он радовался возвращению Григория на родину в эти горячие дни.

— А знаешь, мне сейчас в голову пришла отличная мысль. Ты собственными глазами видел Америку, познакомился и с рабочим классом, и с капиталистами, почему бы тебе не рассказать об этом нашим рабочим?

— Задача непростая, но ты прав, жизнь рабочих в Америке стоит того, чтобы о ней рассказать. Но сумею ли, чтобы нашим рабочим понятно было…

— Уверен, что сумеешь.