Светочи тьмы. Физиология либерального клана: от Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

В правительстве В.В. Путина 2008 года он возглавил Министерство промышленности и торговли: управление энергетикой было выделено в отдельное Министерство, а управление торговлей было получено от Министерства экономического развития.

В июне 2011 года президент Медведев назначил Христенко своим спецпредставителем по внесению изменений в Таможенный союз: ветеран правительства нацелился на смену сферы деятельности.

Надо сказать, что вопросы интеграции (как и почти все остальные) не были ему в новинку: еще в сентябре 2000 года его назначали председателем правительственной комиссии по вопросам СНГ, а в июле 2001 он был включен в Интеграционный комитет тогдашнего Евразийского экономического сообщества.

18 ноября 2011 года главы России, Казахстана и Белоруссии подписали декларацию о Евразийской экономической интеграции; председателем коллегии Евразийской экономической комиссии на 4 года, то есть до конца 2015, был избран Христенко.

Преобразование Таможенного союза в Евроазиатский экономический с его последующим расширением на Киргизию и Армению неразрывно связано с его именем. Однако Христенко держится в тени, – до такой степени, что о нем практически забыли в России. Возможно, это подготовка к пенсии; возможно, – рациональная реакция на положение, в котором сущность евразийской интеграции по мере ее расширения становится все менее понятной и вызывает все больше вопросов.

Истинным мотором евразийской интеграции был С.Ю. Глазьев, с именем которого связано создание Таможенного союза; возможно, его перевод в советники президента был всего лишь эффективным способом блокирования дальнейшего ее развития.

Как член либерального клана, неразрывно связанный с Чубайсом и многими его значимыми представителями (в том числе и супружескими узами), Христенко вряд ли является сторонником этой интеграции. Добросовестно урегулируя отдельные проблемы и конфликты, он вряд ли обладает как стратегическим, перспективным видением, так и желанием превратить Евразийский экономический союз в полноценного участника глобальной политики, способного стать реальным, а не фиктивным участником глобальной конкуренции.

Ведь это противоречит интересам глобального бизнеса, а значит, и либерального клана, топ-менеджером которого он эффективно и добросовестно трудился почти всю свою жизнь.

Христенко по своему стилю представляется разрешателем сложных локальных проблем в рамках заданной ему стратегической парадигмы. Поставленный на должность, по сути дела, руководителя евразийской интеграции, которая объективно требует не исполнительских умений, а создания и развития качественно нового стратегического видения, он просто в силу своей специализации не может справиться с этой задачей и, вероятно, служит не менее серьезным тормозом интеграции, чем ее сознательный противник.

Тактик, назначенный стратегом, является одной из (хотя далеко не единственной) причин того, что отличие Евразийского экономического союза от предшествовавшего ему Таможенного, очевидное на теоретическом уровне, на практике все еще остается трудно уловимым.

И никакая пропаганда, никакой натужно поддерживаемый энтузиазм, никакие тактические успехи вроде расширения числа участников не может исправить ощущение стратегического тупика, в котором находится евразийская интеграция после перевода с нее Глазьева, – и, соответственно, прихода на эту тему Христенко.

Деньги и власть любят тишину

Удивительно, но один из старейших членов правительства, опытнейший представитель либеральной управленческой элиты, один из ключевых представителей мощнейшего «челябинского клана» в российском управлении, Христенко не ассоциируется практически ни с какими скандалами.

В качестве анекдота можно вспомнить порой инкриминируемое ему «челябинское книжное дело»: издание в 1996 году 88-страничного сборника правительственных распоряжений и постановлений, способных помочь потерявшим свои деньги вкладчикам финансовых пирамид. На издание 10-тысячным тиражом скромной брошюры, составителями которой числились Христенко и связанные с ним люди, было потрачено из бюджета 50 млн. руб. По непонятным причинам печаталась она в Екатеринбурге, смета на ее издание должным образом не утверждалась, стоимость печати была завышена, по оценкам, более чем в полтора раза, а вырученные за ее издание 20 млн. руб. не вернулись в кассу профинансировавшего ее издание государственного фонда.

Казалось бы, классический скандал, – но максимальная оценка нерационально потраченных денег составляет 50 млн. неденоминированных рублей, – то есть 50 тыс. руб. после деноминации 1998 года или менее 10 тыс. долл. по курсу 1996 года.

Даже если учесть его обесценение с того времени и забыть реалии середины 90-х, сумма на скандал не тянет.