Светская львица за одну ночь

Одно утешение — можно было любоваться видами Рима. Надо отдать должное Мередит Голт: художник, которого она наняла, воспроизвел их с поразительной точностью, сумев передать волшебство церкви Тринита-деи-Монти, собора Святого Петра и площади Венеции. В соседнем шатре пела сопровождаемая камерным оркестром Рене Флеминг, ее изящное сопрано легко и естественно заполняло окружающее пространство. Если бы с Уайетом сидела не эта надоевшая ему трещотка, а Люси, какой был бы прекрасный вечер.

— Ты меня не слушаешь, — сказала Ирина и положила руки на свою двадцатичетырехдюймовую талию.

А ведь женщины говорят ему эти слова всю жизнь, подумал Уайет, сколько он себя помнит. Он посмотрел на Люси, которая сидела по правую руку от Тео Голта в шатре Метрополитен-оперы. “Какой дурацкий спектакль, зачем мы только сюда пришли. Закатить такой прием в честь собственной персоны способен разве что Людовик XIV”.

— Нет, почему же, — ответил он Ирине и заставил себя посмотреть на свою соседку за столом, что потребовало, к его удивлению, довольно больших усилий. А ведь было в его жизни время, когда он готов был выслушать в исполнении Ирины телефонную книгу, лишь бы она потом поехала к нему домой. — Ты рассказывала, как Даниэлла украла у Даши ее… э-э… плюмаж?

Уайет с возрастающим беспокойством наблюдал, как Тео и Люси встают из-за стола и направляются к пустому танцполу в центре пятиугольника.

— Именно! Ее павлиньи перья, — подхватила Ирина. — Пришлось ей выйти на подиум во время показа Диора без плюмажа… Это была настоящая катастрофа…

И Ирина продолжила свою печальную повесть, так что Уайет снова получил возможность сосредоточить свое внимание на танцполе, где Тео буквально прижался всем телом к Люси. Это что, он так танцует вальс? Да он вообще стыд потерял. Похож на кобеля, рвущегося к сучке. И что самое мерзкое, Люси до сих пор не отхлестала его по физиономии.

— Официантам пора бы проверить, есть ли у гостей пульс! — Тео стиснул Люси и прижал к себе еще крепче. Она поглядела вокруг: и в самом деле, кто-то кивал головой, кто-то покачивался из стороны в сторону, но в целом большинство не проявляли признаков жизни. Они с Тео были единственными, кто танцевал. Да и она бы, если честно, предпочла вернуться на свое место и съесть бананово-карамельный десерт.

— Вы не такая, как я думал, — говорил Тео.

— А что вы думали? — она чувствовала, как на лбу у нее выступает пот.

— Ну, знаете, типичная аристократка с Парк-авеню, которая смертельно боится сказать слово, чтобы о ней не начали судачить… — он схватил ее руку и притянул к себе. — Поедем со мной в Испанию.

— Что?

Она была уверена, что ослышалась.

— Завтра я лечу в Барселону. Махнули со мной?

Люси встала как вкопанная, и Тео больше не мог крутить ее по залу резкими рывками. Взять и просто так полететь в Барселону с мужчиной, с которым она только что познакомилась? У нее даже паспорта нет. Впервые в жизни она села в самолет, когда они с Уайетом летели на свадьбу в Палм-Бич, — факт ее биографии, который она скрыла даже от Уайета. Неужели богатые и в самом деле так живут, и Тео, и Трип, и все эти беззаботные мужчины выбирают любую приглянувшуюся им девушку и летят, куда им вздумается и когда вздумается? Приглашают с собой совершенно незнакомого им человека!

— Позвоните мне, когда в следующий раз будете в Нью-Йорке? — спросила Люси. Тео Голт привлекательный мужчина, что и говорить, но она не готова позволить ему увлечь себя. И потом, что подумает Уайет? Она посмотрела в его сторону, и в первый раз за весь вечер увидела, что он в упор глядит на нее. Он быстро провел пальцем по горлу, что означало: “Кончай с этим”. Она отвернулась.

— Что ж, справедливо, — сказал Тео. — Мне придется изобрести повод, чтобы как можно скорее вернуться в Нью-Йорк.

К ним присоединилось еще несколько отважных пар, но Люси больше всего на свете хотелось сесть. Она повернулась к Уайету спиной, не желая видеть его нахальных жестов. Да как он смеет указывать ей, что она должна делать, когда сам бросил ее на весь вечер? Она уедет домой одна, как-нибудь найдет дорогу. Все что угодно, только не страдать от унижения, сидя рядом с ним и Ириной, когда они будут возвращаться домой.

Вдруг в десяти футах раздался оглушительный треск — один из светильников сорвался с потолка и, разбрызгивая снопы электрических искр, грянулся оземь. “Пожар!” — раздался истошный крик.

Люси мгновенно обернулась. Молодая женщина рядом с ней в ужасе указывала пальцем на соседний стол. Его лизали языки огня, и уже поднимался дым. Вмиг чопорное собрание обратилось в обезумевшее стадо, люди вскакивали, отшвыривали ногами стулья и неслись к выходам, дамы с задранными выше бедер юбками.

Обернувшись, Люси не увидела возле себя Тео, он барахтался в общей свалке. Она стала искать Уайета, но его нигде не было. Тогда она побежала к одному из выходов, ее отпихивали и отшвыривали самые богатые и именитые граждане страны, она задыхалась в ядовитом дыму горящей бутафорской Италии. Ее каблуки — эти окаянные пятидюймовые шпильки — подломились, и она стала падать под ноги несущейся орде.