Светская праздничная жизнь Средневековья IX-XVI вв.

Наши гитары заплеваны, брильянтовые украшения на нашей груди забрызганы грязью, дождь водосточных труб вымочил нас, стекая вдоль спины, всеми скорбями жизни омыта наша душа, и мы уходим далеко в поле, чтобы поплакать там в одиночестве.

Г. Флобер. Искушение святого Антония

Жонглеры, стоявшие вне всякой иерархии, происходили из разных сословий. Среди них и их предков были разорившиеся крестьяне, ремесленники, променявшие свои инструменты на виолу и арфу, безместные клирики, бродячие студенты и даже обедневшие выходцы из родовитых семей. Пешком или в седле они скитались по свету: зимой ночевали в придорожных кабачках и на фермах, расплачиваясь песнями за приют и скудную пищу, а в теплое время года устраивались где придется: на лесной опушке, у деревенской околицы или на рыночной площади города. Произведения искусства запечатлели живые черточки быта «мастеров веселья».

«Ты так беден и жалко одет…»

Ходят шуты за глупцом,Но опасна толпа их шальная.Ветром Фортуны гоним,

Любит слепой их богач.Петрарка. Лекарства от превратностей судьбы

Обличители мирской суетности считали беспутное ремесло жонглера, призванное забавлять каждого встречного и потворствовать низменным страстям, несовместимым с религиозной моралью:

Не водись с буффонами и не слушай их рассказов,И особенно избегай таких людей за обедом,Ибо это бесовы рассказчики, уверяю тебя.^{543}

Представителей племени кочующих развлекателей презирали как опустившихся бродяг, что шатаются день и ночь и не особенно разборчивы в выборе средств к пропитанию. Проповедники громили бродячий пестрый люд за безнравственность и грозили отлучением от церкви; нераскаявшихся гистрионов не допускали к причастию, их отказывались хоронить в освященной земле. Памятники германского законодательства объявляли актеров неправоспособными, хотя и не приравнивали их к ворам или разбойникам («Саксонское зерцало» (XIII в.). Кн. 1. Ст. 38, 30). Над ними могли учинить насилие без какого-либо возмещения. В «Саксонском зерцале» (Кн. 3. Ст. 43, § 9) указана пеня для насмешки: «Актерам и всем тем, которые передают себя в собственность другого, служит в качестве возмещения тень человека»,^{544}

иначе говоря, они могут наказать лишь тень обидчика. На Руси в XV–XVI вв. «походных» («перехожих»), т. е. странствующих, скоморохов приравнивали к пропащим «бражникам кабацким». Согласно Судебнику 1389 г. (ст. 65, 66), величина бесчестия (т. е. плата за оскорбление) кочующему скомороху в 20 раз ниже, чем скомороху, проживавшему в определенной местности длительное время или постоянно.^{545} «Добропорядочные» люди осуждали безалаберную жизнь деклассированной средневековой богемы, но отнюдь не считали зазорным посещать ее разгульные сборища.

В местечке Санс — давно ль, недавно —Один жонглер несчастный жил,В отрепьях жалких он ходил.Не знаю, как жонглер тот звался,А в кости лихо он сражался,Бродил, продувшись, невеселый,

Без куртки он и без виолы…Жонглеру, как другим бездомным,Кабак приютом был укромным;Жонглер не на турнирах дрался,Он в пьяных драках подвизался.Ну, что ж еще? Скажу, что онУсердно посещал притон:

Красоток лапал, пил, играл,Последний грош там оставлял…Бродяга знать не знал труда,Был праздник для него всегда.О святом Петре и жонглере.^{546}

Пренебрежительное отношение не исключало зависти к тем, кто при всем убожестве и неустроенности своего бытия, при всей зависимости от щедрости зрителей или знатного покровителя обладал «карнавальными» правами и вольностями. Непреодолимое желание запретного тянуло к общению с этими беспечными людьми, гуляками и пересмешниками, то и дело подвергавшимися оскорбительным выпадам.