Светские преступления

В тот же день вечером я снова входила в бар «Кинг Коул», высматривая мою «миссис Олива» (я дала ей это прозвище в надежде, что оно окажет на события доброе влияние). На этот раз я прилично оделась и заменила надоевшие «хаш паппиз» на нормальные туфли.

Прошел час, а интересующая меня особа все не появлялась. Я решила навести справки у метрдотеля, хотя мне не слишком нравился его кислый вид и взгляд, в котором подобострастие странным и неприятным образом сочеталось с высокомерием.

— Вчера примерно в это же время сюда заходила женщина. Моего роста, брюнетка с осветленными прядями и в узком черном платье с разрезом. Не могли бы вы передать, что у меня к ней предложение?

Метрдотель окинул меня равнодушным взглядом и неопределенно повел плечами. Я сунула ему в руку двадцатидолларовую бумажку. Это помогло — я получила кивок.

— Скажите, что я буду ждать ее здесь завтра в шесть часов вечера.

— Хорошо, мадам. Завтра вечером, в шесть. — Он сделал вид, что записывает. — Посмотрим, что удастся сделать.

На другой день работы было невпроворот, и мне не удалось добраться до бара раньше четверти седьмого. «Мадам Олива» там не оказалось. Я встревожилась, не разминулись ли мы, и снова подошла к метрдотелю.

— Вы передали?

— Разумеется. Интересующая вас дама предупредила, что задержится. Не желаете подождать в баре?

Я нашла место за одним из круглых столиков в глубине небольшого помещения, подальше от стойки. Остальные были заняты — бар по-прежнему пользовался популярностью.

Когда в дверях появилась «мадам Олива», я была снова поражена ее необычайным сходством с Моникой. Пока она шла к моему столику, я едва дышала и жадно смотрела на нее. На этот раз на ней был костюм-тройка мужского покроя с белой рубашкой, и надо сказать, в нем она выглядела еще сексуальнее, примерно как Марлен Дитрих во фраке. Усевшись, она заказала мартини. Я взяла еще вина.

— Неплохой прикид, — заметила я, чтобы разрядить обстановку.

— Хотелось подготовиться, — ответила она с недвусмысленной ноткой в голосе. — Обычно это срабатывает.

— Речь совсем о другом! — сказала я слишком быстро и, наверное, высокомерно, потому что «мадам Олива» усмехнулась.

— О чем же тогда?

— Для начала, как вас называть?

— А как бы тебе хотелось? — И она облизнула губы уже знакомым мне призывным движением языка.

Эта крошка знала толк в своем деле.

— Если вы не против, Олива.

— Олива? Что-то новенькое! Ладно, главное, чтобы это тебя заводило.

Принесли наш заказ. Я не знала, как подступиться к тому, ради чего назначила ей встречу.

— Полагаю, вы профессионалка?

— В чем?

— В своем… ну… занятии?

— Как любая деловая женщина.

Она взяла сигарету, достала из сумочки золотую зажигалку, с каким-то особым шиком щелкнула ею и закурила.

— Можно узнать, откуда вы родом? — продолжала я.

— Слушай, сладкая… — она помедлила, чтобы пустить длинную струю дыма, — я пришла сюда не на допрос. Чё те надо?

— Мне нужна хорошая актриса и настоящий французский акцент.

— Ну, это проще простого, — сказала она с заметным самодовольством. — Я отлично имитирую французский, немецкий и итальянский.

Она произнесла это как «фронч», «чёман» и «ииталиано», в каждом случае с соответствующим акцентом, и это было безупречно.

— Тогда вот что, — решилась я. — Я задумала сыграть шутку с одной из своих подруг и подыскиваю женщину, которая могла бы играть ее роль примерно в течение часа в компании нескольких адвокатов.

— Групповушки не по мне! — отрезала она.

— Это совершенно ни при чем. Секс не потребуется. Все, что вам придется сделать, это под видом моей подруги подписать завещание.

— Чье?

— Ее.

Наши взгляды на миг пересеклись, я поспешно отвела свой и схватилась за стакан, чтобы немного успокоиться.

— Она и есть Олива? — осведомилась моя собеседница.

— Нет. Это я так, в шутку.

— Ты — просто кладезь шуток, сладенькая.

У меня вырвался нервный смешок.

— Одна маленькая деталь: вы не должны подписывать завещание своей рукой.

— Вот как?

— Весь смысл проделки в том, что вам придется разыграть спектакль. Какой? Вы не владеете руками. Подпись за вас поставит адвокат.

Она откинулась на стуле, рассеянно гоняя соломинкой оливку в своем стакане. Ногти у нее были длинные, с алым лаком.

— Один вопрос, — сказала она наконец. — Адвокаты… они в курсе того, что все это просто шутка?

— То есть?

— То есть это здорово отдает криминалом.

— Что за ерунда! Никакого криминала… ну или минимум. Шутки бывают разные, и эта самую малость рискованнее других. Только и всего.

Было совершенно очевидно, что она не верит, и я облегченно вздохнула, когда последовал совсем иной вопрос:

— А какова будет компенсация за риск?

— Я подумываю о сумме где-то в пределах… хм… хм… в пределах пяти тысяч долларов.

— Конфетка, я от таких пределов не в восторге.

— Назовите свои.

Наступило молчание, показавшееся мне невыносимо долгим.

— «В пределах десяти тысяч» больше ласкает слух.

Уж не знаю, как я удержалась от возгласа облегчения.

— Эту сумму я могу себе позволить, так что на этом и сойдемся. Для начала придется как следует все отрепетировать. Учтите, вам придется не просто изображать мою подругу, а быть ею.