Светские преступления

— Чего ради? Наверняка она хорошо тебя знает по фотографиям в газетах. И потом, когда речь зайдет о завещании, вы уже успеете немного сблизиться. Главное, чтобы эта мысль пришла тебе в голову совершенно случайно, под влиянием услышанного. Ни в коем случае не обмолвись, что ты об этом уже подумывала.

— За это не беспокойся. Да и вообще для волнений нет никаких причин. Если хочешь, могу сляпать какое угодно удостоверение.

— Что, сама?!

— Нет, но один тип состряпает его для меня за один вечер. Поверь, это проще простого.

Я поразмыслила и решила, что не стоит искушать судьбу. Связаться с Оливой было само по себе рискованно и не хотелось вводить в игру еще одну темную лошадку.

— Не надо, — заявила я бескомпромиссным тоном. — Если миссис Маккласки вздумает спросить у тебя права, скажи, что держишь шофера. Думаю, дальше она копать не станет.

— Как хочешь, — сказала Олива, с подчеркнутым вниманием разглядывая лак на ногтях.

— Я должна взять с тебя слово, что больше никто не узнает о нашей проделке!

— Да не волнуйся ты так! — Она подняла взгляд. — Я не из тех, кто любит болтать. Ты нервничаешь потому, что первый раз берешься за опасное дело.

Она пыталась меня приободрить, но только сильнее встревожила. Как доверять компаньону, если он постоянно не в ладах с законом? Однако другого выхода все равно не было. Как говорится, когда ничего нет за душой, то и терять нечего. В конце концов, я наняла Оливу не для убийства Моники. Этой честью я не поступилась бы ни за какие деньги.

Глава 30

Когда планируешь убийство, поневоле приходится шевелить извилинами.

По силам ли мне лишить человека жизни? Способна ли я на это, даже точно зная, что не буду поймана?

Я размышляла о нравственном аспекте убийства, его влиянии на человеческую натуру и снова задавала себе извечный вопрос: как буду жить дальше с таким камнем на совести?

На оптовом рынке шел переучет товара. Я считала, ставила галочки, но думала о дяде Лэдди и тете Тилли, которую он столкнул из окна. Из всех родственников он нравился мне больше всего. Он не слишком походил на директора похоронного бюро, скорее на помешанного ученого со сверкающими глазами, высоким лбом и венчиком вечно взъерошенных волос. Дядя Лэдди обожал физику и преклонялся перед Альбертом Эйнштейном. Помню, как-то вечером мы сидели за ужином, и я, раскрыв рот, слушала рассказ о межзвездных путешествиях (его любимая тема). Рассуждая о том, что каждое действие можно описать математической формулой, дядя нарочно опрокинул стакан виноградного сока. На белой скатерти образовалось пятно, похожее на кровь.

— Так вот, Джоли Энн, когда человек будет способен математически описать весь этот акт, от падения стакана до полного высыхания пятна, он будет достаточно разумен, чтобы путешествовать среди звезд. Что скажешь?

— Интересно! — ответила я, так как и в самом деле находила интересным все, о чем он говорил, хотя мало что понимала.

— Вот тебе, Джоли Энн, один из уроков жизни. Обдумать самое простое, познать его и сделать выводы — в этом кроется великая мощь. Обычное пятно от пролитого сока, — продолжал дядя, тыча вилкой в кровавую лужицу со странным, отсутствующим видом, — может привести к знакомству с иными мирами.

— Но сначала мы получим разнос от мамы, — пошутила я. — Это же ее лучшая скатерть!

Дядя Лэдди, казалось, не слышал. Он все смотрел в никуда, потом вдруг пробормотал:

— Преступление — тоже пятно…

Не прошло и двух месяцев, как тетя Тилли упала из окна. Никто так и не сумел ничего доказать, а я… я ни словом не обмолвилась о том разговоре, хотя он навсегда запечатлелся в памяти и я не раз размышляла над ним.

Ставя галочку в графе «Торшер латунный «Афина» в ассортименте», я пыталась вывести формулу убийства Моники де Пасси от первоначальной идеи до осуществления. Именно там, в сумеречном складском помещении, до отказа набитом всевозможными осветительными приборами, я впервые поняла, что куда больше озабочена тем, как остаться безнаказанной, чем предстоящим убийством. Не важно, как и когда, но в сознании моем открылась дверь в ту темную комнату, где самые чудовищные желания воплощаются в реальные планы. Я переступила порог и в кромешной тьме свалилась в бездонную яму.

Единственное, что меня теперь занимало, — это надежный способ убийства.

Покидая склад, я случайно поймала свое отражение в запыленном зеркале — и не узнала энергичную, полную жизни женщину, что глянула на меня оттуда. Я расцвела, как ядовитый цветок.

Идеальное преступление — возможно ли это?