Светунец

ПАВЕЛ ОСТАНИН

Осень

Мы идем по примолкшей долине,сухотравье стеклянно шуршит,переклик журавлиного клинакак набат для ранимой души.Годы грузом ложатся на плечи,тяжело ли, легко ли — неси,и никто в этом мире не вечен,хоть у вечного неба спроси.Дорогая, печалиться рано,верить с болью в печальные сны,пахнут травы увядшие пряно,

умирают цветы до весны.Ничего, что седины кудлаты —ветром времени так взметены!Мы с тобой комсомольцы тридцатыхи солдаты великой войны.

Земляки

По преданьям стариковским,наше древнее селоот неробких ермаковскихпоселян еще пошло.А откуда их примчало, —не записывал никто,спросишь, — в шутку отвечают:— Знает дедушка Пыхто.Той родней гордился каждый,

И от дедушки того —на пять тысяч сельских граждантри фамилии всего.Имена от дедов к внукамзамыкали скорый круг,не менялись даже буквы,а менялись, так не вдруг.В каждом доме по Ивану,а в которых и по два,разберись тут без прозваний, —закружится голова.Даже Павлов, разобратьсяи учесть по номерам, —как Людовиков, немало

наберется по дворам.Прав был дядя мой Василий,дед говаривал не зря:можно жить и без фамилий,без прозваний жить нельзя.Без прошения, без просьбыокрестят тебя хитро,ничего нет метче прозвищ —сразу видно все нутро.Прикипит то слово насмерть,не стереть и не сорвать,вот тебе и сельский паспорт —ни менять, ни продлевать.

Букварь

В какой-то год,

                       не очень хлебный,чтоб жить не так,                           как жили встарь,мой дед почувствовал потребностькупить мне старенький букварь.В душе испытывая муку,сменив калач, как вещь, на вещь,сказал: «Купил тебе науку,а ты того… денек не ешь».Мы трудно жили в малолетствев полуустроенной стране,зато уж твердо знали с детства:букварь и хлеб — в одной цене.

Первый раз убит он был под Брестом…

Я убит подо Ржевом…

А. Твардовский