Александр Пирилкин

Священная геометрия: российский культ, правительство чёрной дыры и торчок

Наитие

Я вытер испарины со лба лапкой еле живого кота, кажется я не кормил его около 5-ти дней, мне показалось, что всё что он поглощает переводится в энергию чёрной дыры, да и вообще какой-то метафизический котяра-проныра, иногда сам по себе исчезает, сливается с кожей стен.

Начался небольшой ритуал, в котором участвовали мои пальцы, как озлобленные культисты свиной культуры собственности над миром, и голова, как мираж ложных мечтаний. Привычка с детства значит, может так мозги взбалтываю, чтоб работали, а то механизм иногда даёт сбой, ощущаю себя банкой маринованной плесени. Итак, нужно сначала со всем рвением суицидника поднести пальцы к волосам, которые обычно торчат как антенны, из-за разбушевавшегося магнитного поля, начать втирать их, словно смешиваете пластилин в шарик, после начать шептать про себя без остановки поток мыслей, своеобразная медитация перед нужными делами.

Я взял тупую иглу, венчая ею вену куклы, которую сшил и создал из остатков своего покойного друга, мы были близки, верны идеологии, которую сохраняем и по сей день, даже после его смерти. Наше братство состояло из кристально чистой правды, как кровь девственницы, которую заточили в лад льдин Антарктиды, погружая её на самое дно неизвестного. Главным правилом было: всегда записывай свои сны и меняй себя. Мы не останавливались на одном образе. Иногда он проживал день за старого и мудрого бога, который был заточен в ложке, кажется в тот день он был чрево-копателем, да, не поздоровилось соседу, своим черпалом мудрая ложка отпилила палец мудаку, что жил напротив, вставив отрезанный палец в проспиртованное пузо, дабы пальцем в небо не тыкал, а лучше указывал на опухоль, которую сосед выплёвывает кусочками во время диалога с мамой, он часто визжал на свою матушку за то, что она пытается с ним банально поговорить, насчёт тем про быт и планы на будущее.

Но один опыт добавил нам так сказать фильтр, однажды захотелось стать героиновой геранью, никогда так я не впадал в понимание всего, видя красоту, даже в кровавой резне и ненависти к себе, я смог поделиться своим мировоззрением с миром, слившись с ним воедино.

Тогда играла странная музыка, возможно это был чайник, но от каждой вибрации с меня стирались слои, то кожи, то мяса или даже костей, я был как лотерейный билетик, обреченный быть выкинутым на улицу в поисках своего предназначения. Возможно чрезмерная лёгкость глобального погубила моего друга, в один из таких опытов, он начал скукоживаться в точку, пока не стал просто мясным шаром, ушёл в себя, позабыв своё имя. Я не смог его отпустить, ну и сшил куклу.

– Т а а а ак, инъекция тебе введена, теперь моя очередь.

Кукла все так же неприкосновенно лежала на кровати, застрявшей в старых, выпавших волосах, как в лианах в джунглях.

Кажется сегодня моя роль – электрический стул, который вот-вот перегорит. Перед смертью, наверное, он бы жадно охватывал взглядом окружающие предметы, описывая их, в надежде затмить неминуемое. Ну, или звал на помощь, ощущая, как скоро замёрзнет, но нейтральные мотыльки так и так его оставят. Худощавая рука походившая на лезвие шпаги потянулась за ложкой на столе, но опешила и передумала

– Так, расстояние от моей руки до ложки около 1 метра, получается примерно 40 шагов инвалида лилипута, который выпал недавно из моей подруги во время секса. Эйййй, лилипутана, принеси ложку.

Этот маленький человечек жил за мой счёт, так что иногда приходилось нагружать его работой, например таскать мне ложку для дозы.

– сто такьое, хватить меня нагвужать!

Голос его звучал таки пискляво, чуть ли не на ультразвуке.

– Подай ложку, у меня сил нету, я сегодня скоропостижный электрический стул.

– льядно, только хватить менья по мелоцям звать

– Эй, ты живёшь тут за мой счёт, радуйся что вообще тебя оставил, твоя мамаша продала бы тебя государству за неплохую сумму.

Лилипут из-за всех сил тащил через весь стол подгоревшую ложку. Наконец она доехала до своего любовника, она была готова пылать и нагреваться настолько, чтоб таять и проникать под плоть. Пару нехитрых манипуляций с зажигалкой, ложкой, зиплоком, жгутом, веной, и вот я уже лежал на полу охватывая расплывчатым взглядом окружающие предметы, процесс пошёл.

– Вжжжж, вжжжж, аоа, неужели это конец, апофеоз близок. – Ремни устали держать смертников, электричество, вырабатываемое мной уже не то что сердце не остановит, даже блять не разогреет пауку пару мошек. Коллекторы хозяина тюрьмы вот-вот его прикончат, банкротом стал, меня даже не перепродадут, спишут в утиль. Вот она моя – последняя песнь. Описание места моего заточения чуть ли не с рождения, психотюрьма электрического стула!