Священные речи. Похвала Риму

76. Тут я и понял, что под «белыми девами» подразумевались письма. Такое пророчество и такой неожиданный поворот судьбы ободрили меня. Но я не мог никуда ехать, потому что Бог велел мне оставаться на месте. Тогда я отправил письмо наместнику, изложив в нем суть моего дела и сказав, что мое имя в поданном списке было только одним из предложенных. Сообщил я ему и о тех, кто освободил меня от службы, и о недавно пришедших письмах. И я послал их вместе с моими письмами — в качестве рекомендации и доказательства моего освобождения от службы.

77. Пока мое дело ожидало своего решения, мне приходили разнообразные распоряжения от судебных властей, которые, хотя и казались настроенными ко мне дружественно, тем не менее делали свое дело. Сколь велика была власть наместника, я уже говорил: о том, что он был одним из императорских судий, о его упорстве и влиянии и о том, что он не менял своих решений. С ним не стоило ссориться понапрасну. Судебным же представителям я нарочно написал письма более пространные и дерзкие, хорошо зная, что они попадут в руки Севера: я слышал, что те были с ним достаточно близки. Но главное, о чем я написал и ему, — это что выполнить их требования невозможно.

78. Тем временем Север отправился из Верхней Фригии в Эфес, чтобы провести там судебные заседания, куда приказал явиться и мне. Я же послал к нему своих адвокатов. В назначенный день, когда объявили мое имя, вышли мои адвокаты. Но не успели они что-то сказать, как Север заговорил: «Я давно знаю Аристида и радуюсь его славе, и я согласен, что в красноречии нет ему равных. Об этом мне написали и мои друзья из Рима. Но я прошу, чтобы он вместе со мной принял участие в управлении провинцией. Право же его на освобождение от государственной службы я подтверждаю и сохраняю за ним». Это он произнес при всех и внес в протокол.

79. Когда были сказаны такие слова, посланные мною адвокаты решили, что они сделали все, чтобы уладить это дело, и возвращаются не с пустыми руками. Вместе со всеми они обрадовались оказанному мне почету и высоко оценили, что Север попросил меня о службе и что он утвердил мое освобождение на все остальное время даже в мое отсутствие. Но, не зная, как составить апелляцию, если человек назначил кого-то на должность не по судебному закону, а попросил об этом как об одолжении, как бы предлагая свою дружбу, они подчинились обстоятельствам, возвратились ко мне и обо всем рассказали. Между тем и срок, назначенный для апелляции, прошел.

80. Тут я оказался в еще более трудном положении, чем раньше, ведь пустых похвал мне было недостаточно. Я снова обратился к Богу, спрашивая и допытываясь у Него, как уладить это дело. Он же послал мне очень странный сон, подробности которого я рассказать не могу, но суть его была такова.

81. Мне приснилось, что я беседовал об этом деле с секретарем наместника, который сам пришел ко мне. Когда он обо всем услышал, то пообещал освободить меня от службы и изменить постановление, но потребовал с меня за это пятьсот драхм.[158]

82. После такого сна я сначала обрадовался, так как в нем было какое-то обещание и не было прямого отказа. Но потом мне показалось, что это все-таки отказ. Ибо где это видано, чтобы кто-нибудь заплатил за такое дело пятьсот драхм? И чтобы это предложил человек, настолько неподкупный, что легче реки повернуть вспять, чем его подкупить; человек, повторяю, настолько непреклонный в делах, что его ничем не обмануть? Обещание походило на отказ, так как это было невозможно.

83. Я недоумевал. В это время Бог снова призвал меня в Пергам. Оказалось, что в городе Руфин, который всегда старался услужить мне, сколько мог. Встретившись с ним, я рассказал о своих делах и попросил его помочь. Я сказал, что Север и сам признал мое освобождение от службы совершенно законным. Но этого недостаточно. Ведь тогда любой другой правитель сможет поручить мне еще что-нибудь, и точно так же отменит мое освобождение припискою, что в будущем право на него остается за мной. Мне же по здоровью моему не красивые слова нужны, а дела.

84. Руфин счел, что я говорю справедливо. Он вручил мне письмо к Северу, написав его в своей обычной манере с таким старанием, на какое только был способен. Изложив в нем иное в виде утверждения, иное в виде совета, он намекнул и на то, как худо может выйти, если тот не отпустит меня по своей воле.

85. Чтобы закончить, скажу, что я приехал в Смирну на Дионисии.[159] Присутствовал на празднике и Север. Так вот, был там один его легат,[160] очень близкий к нему и почти как секретарь, потому что он заведовал всею его перепискою. Встретив его тогда первым, я показал ему письмо, так как он служил еще и в правлении Смирны.