Священный месяц Ринь

- Юл, - позвал из угла Цуха; он сидел в позе отдыха, но не дремал. Что такое по русски: "ваят каат казла"?

- Что? - не понял Юл. Потом до него дошло. - Это ты от кого такое слышал?

- Слышал, - сказал Цуха. - И, знаешь... мне показалось тогда, что вы не любите нас. Терпите, но не любите. Это так?

- Нет, - твердо сказал Юл.

- Я не говорю про тебя. Я говорю про всех. Что вы все, больше или меньше, терпите. И это обидно. Многие обижаются.

- Вот как... - покачал головой Юл. - Тебе это надо было давно сказать. Слушай, я буду объяснять. Вы видите - глазами. Слышите - ушами. Чувствуете вкус - языком. Так? А мы еще и носом, когда дышим, чувствуем... вкус воздуха. И в разных местах и вокруг разных людей и предметов он разный. Ты понимаешь меня?

- Наверное, - сказал Цуха. - А вокруг нас - он неприятный. Так? Поэтому вы морщитесь?

- Он слишком сильный. Ты же морщишься от яркого света?

Цуха ничего не сказал, задумался. Потом развел руками.

- Удивительно. А в остальном мы так похожи...

Загремела и открылась дверь.

- Выходи, - сказал иерарх, указывая рукой на Цуху.

Цуха встал, шагнул к двери. Повернулся, подошел к Юлу, особым жестом сжал его руки. - Брат, - сказал он, глядя Юлу в глаза; с этой секунды Юл был принят в "дети дождя". Быстро вышел, как бы нечаянно толкнув плечом иерарха. Дверь встала на место, и за дверью глухо завозились.

- Я понимаю, к чему вы клоните, - сказал отец Александр. - Что постановка вопроса, кто лучше: А или Б - порочна сама по себе. Христианин лучше мусульманина, ариец лучше еврея, рабочий лучше заводчика - все это было и ни к чему доброму не привело? Так? Но в нашем случае это сопоставление не годится, потому что у нас не А и Б. У нас А и ноль. Зеро. Пустота. И какое бы сопоставление не взять: "больше", "лучше", еще как-нибудь - всегда А будет преобладать над пустотой.

- Лихо, - сказал Юл. - То есть я - это пустота.

- В этом смысле - да.

- Независимо от того, в какого именно бога верит мой визави?

- Бог един, - терпеливо сказал отец Александр. - Различны лишь имена.

- Это сейчас, - сказал Юл. - А до подписания Великой Конкордации?

- Сомнение и гордыня, - горько произнес отец Александр. - Сомнение и гордыня - вот что нас разделяет.

- Именно так, - сказал Юл. - Вы это отметаете, мы на это опираемся. Может быть, мы устроены по-разному, и то, что для нас основа жизни, для вас - яд?..

- Сатанинское искушение, - сказал отец Александр. - И овладело столь многими... Печально.

- В таком случае Сатана крайне непредусмотрителен. Ведь именно благодаря тому, что сомнение и гордость присущи большей части человечества, вашей церкви удалось удвоить число прихожан - за счет здешних неофитов, кажется, чересчур страстных в вере... как, впрочем, и положено неофитам... тихо...

По коридору кого-то проволокли.

- Не к нам, - сказал отец Александр.

- Не к нам... - эхом отозвался Юл. - Вы в первый раз в тюрьме? спросил он отца Александра.

Отец Александр вздрогнул.

- Я? Да. Да, первый, конечно... А вы?

- А я сидел однажды. Три дня. У вас.

- За что же?

- Непочтительное высказывание в публичном месте... неопытный еще был, неосторожный...

- Но тогда, наверное, не в тюрьме, а в монастыре?

- Какая разница...

- Но, Юлий Владимирович! - воскликнул отец Александр. - Как можно сопоставлять - убежище и узилище?

- Мне показалось, что разница только в названии, - сказал Юл. Конечно, вы видите оттенки... А мы, поверьте, просто не обращаем на эти оттенки внимания. Лишение свободы - что еще надо?.. Вообще России не везет со свободой: то крепость, то тюрьма, теперь вот - монастырь... но в монастырь идут добровольно - а когда человек рождается в монастыре, всю жизнь в нем проживает и умирает, так и не увидев ничего кроме... это уже должно называться как-то иначе. И потом: если вера внедряется такими мирскими способами... может у вас человек, заявивший, что он атеист, поступить хотя бы в технический вуз?

- Тихо, - сказал отец Александр. - Вы слышите?

- Стреляют, - сказал Юл. - Далеко.

Несколько минут они прислушивались к стрельбе. Потом все стихло.

- Будете продолжать? - спросил отец Александр.

- Нет, - сказал Юл. Ему вдруг стало все равно.

- Так вот: может быть, вы и правы. Может быть, это только так выглядит со стороны, а может быть, верно и по существу. Не знаю. Но дело в том, что иного пути нам просто не дано. И это - последний шанс, причем не для нас, а для вас, для всех гордецов и сомневающихся. Или жизнь будет переустроена в духе Евангелия, или просто прекратит течение свое. Не мне вам рассказывать, что творится в безбожной части мира - насилие над самим естеством, взять хотя бы сны по заказу, как их?..

- Онейропии, - подсказал Юл.

- ...эти проживания во сне других жизней, бесконечно греховных... и становится ясно, что альтернативой духовному возрождению мира будет не нынешнее ваше богатство и мощь, а всеобщее озверение и вырождение. Через двадцать лет, через пятьдесят - но неизбежно.

- И миссия России - это возрождение совершить?