Святилище

— Мы где-то на пятьдесят миль отклонились от курса. Чтобы увидеть нас, им надо пролететь прямо над нами. Даже если они нас заметят, они не смогут подобрать нас. Они забиты под завязку, а топлива у них хватит только, чтобы высадить пассажиров и вернуться в бункер. Я не смог ни с кем связаться по радиосвязи перед крушением, поэтому они не знают, что мы здесь, — добавил пилот.

— Почему мы так отклонились от курса? — спросил Пайк.

— Приборы сломались, — ответил штурман.

— То есть нам достался самый дерьмовый вертолёт? — фыркнула Тина.

— Он самый старый, но работал нормально. Я летал на нём каждый день, и никаких проблем не возникало, — добавил пилот. — Лучше нам начать двигаться. Нам надо добраться до этого города до наступления ночи.

— А что случится, когда наступит ночь? — спросила Тина.

— Надеюсь, что ничего, но если что-то и должно произойти, лучше нам с этим не сталкиваться, — ответил Пайк.

— Это точно, — добавил Финн.

Тина ахнула.

— Думаешь, в городе есть эти существа?

— Мы не узнаем, пока не дойдём до места, — ответил Пайк.

— А что насчёт радиации? Нам надо надеть костюмы и противогазы? — спросила я.

— Всё в порядке,— сказал пилот. — Мы находимся довольно далеко от атомных электростанций и взрывов. Я почти уверен, что рано или поздно эта территория станет одной из безопасных зон.

— Почти уверен? — взвизгнула она.

— Не волнуйся. Радиация сейчас не самое страшное, — сказала я, обняв её за шею.

— О, Господи, — выдохнула она.

— Тебе следовало оставаться на своём рейсе, Тина, — сказал Пайк. — Там ты была бы в безопасности.

— Ну, уже несколько поздновато, — вздохнула она. — По крайней мере, я с тобой. Я знаю, что ты, и ещё Адище, позаботятся о моей безопасности, — сказала она с полуулыбкой.

Было видно, что она ещё взволнована и напугана. И я её не винила. Она выросла в приюте, как и я, но в совершенно других условиях.

Мы росли, зная, что наверху будут опасности, поэтому мы были полностью подготовлены. Правда, мы думали, что нашей самой большой угрозой будут другие выжившие, а не мутанты. Кто ж знал, что это будет и то, и другое.

Тину же тренировали, обучая её разным знаниям. Её учили, как сажать и выращивать растения, и как готовить. Женщин не учили сражаться, потому что в их бункере уже были солдаты. И, если четно, женщин нельзя было подвергать опасности, если от них ожидалось дальнейшее восполнение населения земли.

Но я считала, что в этом новом мире, каждому нужно было научиться грамотно обращаться с оружием. Это было необходимо для обеспечения безопасности.

Ведь поскольку Тина не была подготовлена, её пришлось бы защищать вместе с ранеными, если бы на нас напали. Я надеялась и молилась о том, чтобы нам не пришлось этого делать. То, что с нами были раненые, означало, что у нас было меньше шансов на выживание, потому что солдаты, которые их несли, не могли сражаться.

Я прикрепила кобуру к ноге, и вставила полный магазин в Адище, а остальные магазины прикрепила к поясу. Теперь Адище был со мной, там, где он и должен был находиться.

— Нам надо выдвигаться, — сказал пилот.

Они со штурманом повели всех за собой.

Пайк и ещё трое мужчин несли двух раненых мужчин. К счастью, они не были очень тяжелыми.

— Если кто-то из вас устанет, дайте знать, — предложил Финн. Они улыбнулись и кивнули.

Пока мы шли, солнце ярко светило прямо на нас. Я едва могла дышать, и чувствовала, как моё тело всё больше и больше обезвоживается. Время от времени мы останавливались, чтобы попить. Кожа моя начала гореть. В течение тринадцати лет я хотела почувствовать, как солнце согревает моё лицо, но я не ожидала, что мне будет так больно. Было жестко и жарче чем в преисподней. Всё чего мне хотелось, это найти тень, но до самого горизонта ничего подобного не было видно.

У меня начала болеть голова, и я почувствовала тошноту. Я знала, что это было связано с обезвоживанием, но травма головы, вероятно, тоже давала о себе знать. Я осмотрелась вокруг и заметила, что все остальные чувствовали себя так же, но никто не жаловался. Я предполагала, что они сражались со своими собственными демонами, пытаясь оставаться на позитиве.

Через несколько часов ходьбы, один из пациентов начал стонать, затем стоны переросли в крики. Он уже не мог выносить солнечные лучи. И хотя он был накрыт тонкой простыней, его открытые части тела стали очень красными и, похоже, покрылись волдырями.

Мы остановились на несколько минут. Доктор Фокс отыскал какую-то мазь и начал втирать её в руки пациента, после чего перевязал их. Затем он заставил мужчину проглотить несколько таблеток. Мы все страдали. Было видно, что солдаты, которые несли раненых, радовались тому, что могли немного отдохнуть. Солнце стояло высоко, а нам нужно было пройти ещё много миль, прежде чем мы войдём в город.