Святилище

- Покупали бы в жестяных банках, - сказал рассыльный. - Он все равно не заметит разницы. Я привезу вам другую бутылку. Только почините ворота. Хотите, чтобы я сломал себе шею?

До шести часов он не вернулся. Стояло лето. В доме не было ни огня, ни спичек.

- Я вернусь через пять минут, - сказала дочь.

Бабка наблюдала за ней, пока она не скрылась. Потом завернула ребенка в легкое одеяло и вышла. Улица их проходила рядом с главной, где находились продовольственные магазины, богатые люди в автомобилях останавливались там по пути домой и делали покупки. Когда бабка дошла до угла, у обочины притормозила машина. Оттуда вылезла женщина и направилась в магазин, шофер-негр остался за рулем. Бабка подошла к машине.

- Мне нужно полдоллара, - сказала она.

Негр взглянул на нее.

- Чего?

- Полдоллара. Мальчишка разбил бутылку.

- А, - сказал негр. Полез в карман. - Как это понимать? Она послала вас сюда за деньгами?

- Мне нужно полдоллара. Он разбил бутылку.

- Раз так, я, пожалуй, пойду туда, - сказал негр. - Наверно, вы замечали, что старые клиенты, такие, как мы, платят за все, что берут.

- Полдоллара, - сказала бабка. Негр дал ей полдоллара и вошел в магазин. Бабка проводила его взглядом. Потом положила ребенка на сиденье машины и пошла вслед за негром. Это был магазин самообслуживания, вдоль барьера медленно двигалась очередь. Негр стоял возле женщины, вылезшей из машины. Бабка видела, как та передала негру несколько бутылок соуса и кетчупа.

- Это будет доллар с четвертью, - сказала бабка.

Негр отдал ей деньги. Она взяла их и отошла в другой конец зала. Обнаружила там бутылку итальянского оливкового масла с ценником.

- Остается еще двадцать восемь центов, - сказала бабка и пошла вдоль полок, приглядываясь к ценникам, пока не нашла одного с надписью "двадцать восемь". В упаковке лежало семь кусков банного мыла. Из магазина она вышла с двумя свертками. На углу стоял полицейский.

- У меня кончились спички, - сказала она ему.

Полицейский полез в карман.

- Чего ж не купили там? - спросил он.

- Да вот, забыла. Знаете, как это в магазине с ребенком.

- Где же ребенок? - спросил полицейский.

- Сдала в счет уплаты, - ответила бабка.

- Вас бы на эстраду, - сказал полицейский. - Сколько спичек нужно? У меня всего одна или две.

- Одну, - сказала бабка. - Я всегда развожу огонь с одной.

- На эстраду бы вас, - сказал полицейский. - Там бы весь дом разнесли.

- Да, - сказала бабка. - Я разнесу.

- Это какой? - взглянул он на нее. - Богадельню?

- Разнесу, - сказала бабка. - Завтра прочтете в газетах. Надеюсь, там не переврут моего имени.

- А что у вас за имя? Кальвин Кулидж?

- Нет, сэр. Это мой мальчик.

- А-а. Так вот почему у вас столько хлопот с покупками. На эстраду бы вас... Двух спичек хватит?

Пожарных вызывали по этому адресу уже трижды, так что они не спешили. Первой там появилась дочь. Дверь оказалась заперта; когда пожарные прибыли и выломали ее, весь дом был охвачен пламенем. Бабка высовывалась из верхнего окна, откуда уже вился дым.

- Гады, - сказала она. - Думали, смогут добраться до него. Но я сказала, что задам им. Так и сказала.

Мать думала, что Лупоглазый тоже погиб. Ее пришлось держать, пока лицо кричащей бабки не исчезло в дыму и остов дома не рухнул; только тогда женщина и полицейский с ребенком на руках нашли ее: молодую женщину с безумным лицом, не закрывающую рта, глядящую на ребенка отсутствующим взглядом и неторопливо закручивающую обеими руками распущенные волосы. Полностью она так и не оправилась. Из-за тяжелой работы, недостатка свежего воздуха и отдыха, болезни - наследства беглого мужа, мать не смогла вынести такого потрясения, и временами ей опять казалось, что ребенок погиб, хотя она при этом держала его на руках и напевала над ним.

Лупоглазый еле выжил. До пяти лет у него совсем не росли волосы, к этому возрасту он был уже чем-то вроде питомца одного лечебного учреждения: недорослый, слабый ребенок с таким нежным желудком, что малейшее отклонение от предписанной врачом строгой диеты вызывало у него судороги.

- Алкоголь убьет его как стрихнин, - сказал врач. - И он никогда не станет мужчиной в полном смысле слова. Прожить может довольно долго. Но взрослее, чем теперь, не будет.