Святое дело

– Я сказал: убить его! – мрачно повторил Бача, но на пленного священника не смотрел – видимо, боялся встретиться с ним глазами.

Наступила такая тишина, что стало слышно, как трещит догорающий костер со «священным огнем»... К появлению чужака никто не был готов, а то, что этот дородный бородатый мужик – чужак, видели все. И это как-то отрезвляло.

– Я сказал: убить! – страшно закричал Бача. – Сжечь! Чтобы пепла не осталось!

Священник вдруг ясно вспомнил сказанные Вовчиком слова. «Бача – полный псих...» – сказал ему Вовчик.

Раздался треск ломаемых кустов, и отец Василий, понимая, что это уже ломают хворост для нового костра, печально качнул головой и обернулся. Но сзади происходило нечто совсем иное. На поляну вывалила толпа возбужденных «бойскаутов» из «младшей группы», и в руках у них извивался связанный по рукам и ногам, как баран, Вовчик.

– Мы шпиона поймали! – возбужденно стрекотала малышня. – В кустах сидел! Он все видел!

Священник вздохнул, снова поднял голову вверх и глянул на Бачу. Тот явно уже пришел в себя и смотрел на нового нежданного «гостя» с тревогой и неудовольствием.

– Ко мне его! – подал он знак.

Вовчика пнули, он упал, пополз в сторону, и все увидели, как из его штанины выползает толстый, продолговатый, отсвечивающий розовым предмет. Кто-то из малышей кинулся к нему, поднял и брезгливо отшвырнул в сторону, и сразу стало ясно, что это протез.

Воцарилась гнетущая тишина. Шпион на протезе – это было уже слишком.

Вовчик с усилием поднял голову, сплюнул в песок кровавую слюну и, было видно, криво улыбнулся. Точнее, он хотел, чтобы эта страшная гримаса боли и унижения походила на улыбку.

– Ты помнишь меня, Бача?! – хрипло спросил он.

Бача озадаченно уставился на упорно ползущего к нему одноногого парня.

– Конечно, не помнишь... – выдохнул Вовчик. – Зато я тебя помню, сука! Стукач поганый!

– Кто ты?! – побледнел Бача.

– А я рыжий Вовчик из второго взвода, – усмехнулся парень. – Теперь вспомнил?

Священник бросил внимательный взгляд на Бачурина, тот буквально осыпался крупным бисером пота.

– Ты чего-то конкретно погнал, пацан... – заплетающимся языком пробормотал он.

– Это я-то погнал?! – закашлялся Вовчик. – Я с тобой, козел, два года вместе служил, никогда не забуду!

Сбоку от помоста раздался какой-то шум, и к помосту вывалилась ватага пьяных десантников – видимо, в «Доме рыбака» стало уже скучно...

– Бача! Братан! – заорал один. – Пошли к нам! Чего ты тут со своей малышней возишься?! Выпей с нами! Брателло!

Бача приподнялся, но священник резко вскочил и толкнул его назад, в кресло.

– Сидеть! – рявкнул он.

– Не понял! – процедил сквозь зубы самый здоровый десантник. – Ты чего, борода, моего братана цепляешь?!

– Никакой он тебе не братан, – просветил парня священник. – Он гнида и стукач. Есть свидетель...

– Еще раз не понял... – тряхнул нетрезвой головой бугай. – Ты чего это гонишь?! Как это не братан?

– Вон тот парень с ним служил, – кивнул в сторону связанного Вовчика поп. – В одном полку внутренних войск. И Бача его сдал.

– А ты за базар отвечаешь? – яростно прищурил глаза десантник. – А то я тебе скворечню мигом сверну!

– Я отвечаю! – крикнул с поляны связанный Вовчик. – Бача шестерых дембелей замполиту сдал! За самоход! Меня тоже!

Бача дернулся, вскочил, метнулся к краю помоста, но кто-то из десантников перехватил его и отшвырнул обратно, к креслу.

– Подожди, Бача, а ну-ка, давай разберемся! А то за такой базар и башку отвертеть недолго... если пацан не брешет.

К Вовчику подбежали, развязали, поставили на ноги и подтащили к помосту.

– Говори!

Вовчик стоял, дерзко глядя снизу вверх и покачиваясь на одной ноге, и чем дольше он стоял, тем сильнее искажалось лицо предводителя местной молодежи.

– Мы в самоход ушли, – задыхаясь от волнения, начал Вовчик. – А замполит пронюхал. Ну, пацаны молодых послали за нами, в общем, успели все к построению. А потом Бачу в каптерку вызвали, и он всех сдал.

– И что потом? – спросил бугай.

– Полкан у нас молодой был, службу тащил, как положено... Так он нас прямо в камеру на фильтре и сунул, туда, где только «чехи» обычно сидят...

– И что?

– Дело зимой было... а отопления там нет, – впервые опустил голову Вовчик. – В общем, поморозились все... Мне вот ногу потом отрезали. Полгода в госпитале валялся, все не заживало...

– Постой, – нахмурился бугай. – А при чем здесь камера для «чехов»? Вы же десантники?..

И тут до десантуры начало доходить. В доли секунды они протрезвели, завелись и повскакивали на помост.

– А ну, говори, Бача! Это правда?!

Бача молчал, но пот, обильно стекающий по его лицу, говорил сам за себя.

Десантура разъярилась, Бачу повалили, прямо на нем разодрали тельник, швырнули с помоста вниз, на песок... Но отца Василия это уже не касалось.

Он тяжело спрыгнул с помоста, не сразу, но нашел среди растерянно бурлящей человеческой массы Вовкин протез, потом, раздвигая пацанов руками, нашел Вовчика и сунул предмет первой необходимости ему в руки.

– Держи...

– Спасибо.

Вовчик упал на песок, задрал штанину выше колена и принялся прилаживать чудо отечественного протезостроения.