Святое дело

2. Участником парада на Красной площади 7 ноября 1941 года Маслов не был. С сентября 1941 года по 16 апреля 1942 года находился на Урале.

3. В 1941 году на фронте не был. Под Москвой не воевал. В 1-м и 2-м гвардейских кавалерийских корпусах не служил. Донесений генералам Белову и Доватору не доставлял.

4. На фронте был три месяца, с мая по август 1942 года, после чего пропал без вести.

5. Правительственными наградами не награждался. Орден Славы III степени № 763027 принадлежит не ему. И орден Красной Звезды, которым бахвалился Маслов, тоже не его. Генералу армии Масленникову, который якобы снимал его со своей груди, этот орден тоже никогда не принадлежал.

6. Удостоверение участника войны серия 3 № 092488 с печатью военкомата города Одинцова в военкомат поступало, но никому не выдавалось, исчезло из военкомата незаполненным, так сказать, пропало без вести. Маслов сам заполнил это удостоверение на свое имя, как и удостоверение участника Парада Победы под номером 1.

7. Легендарному кавалеристу Маслову, «которого знала почти вся армия, которого знали даже в Кремле», не посчастливилось стать участником Парада Победы на Красной площади. Было некое мешающее обстоятельство. В это время лихой наездник отбывал свою десятку. Свой Парад Победы он принимал на нарах или под ними.

А самое интересное в том, что, отбыв срок от звонка до звонка, гражданин Маслов не был реабилитирован, судимость с него не снята. Этот факт выводит нас на новые высоты понимания. Из пяти миллионов советских солдат и офицеров, попавших в плен, к концу войны в живых осталось около двух миллионов. Полтора миллиона удалось обманом и силой вернуть в Советский Союз и посадить в лагеря. После смерти Сталина всех, кто пережил и это, выпустили, реабилитировали, судимость сняли. А наш герой срок отбыл, но не был реабилитирован. Из этого следует, что посадили его не за то, что попал в плен, а за нечто более серьезное. Свою десятку он заработал честно.

Точку в этой истории поставил мой давний достойный противник – заместитель главного редактора «Красной звезды» полковник Мороз Виталий Иванович, опубликовав звонкую, как пощечина, статью об этом проходимце: «Нет, не готовился Сталин принимать Парад Победы верхом на белом коне. Это С.Н. Маслов придумал легенду о том, что якобы лично подбирал для него покладистую лошадь и стал невольным свидетелем приключившегося с Верховным конфуза» («Красная звезда», 21 марта 2003 г.).

А спор, напомню, не о том, падал Сталин с коня или нет. Это мелочь. Спор о другом: понимал Сталин в 1945 году, что дело его окончательно и бесповоротно проиграно, или не понимал?

Проблема была не в умении управлять конем, а в отсутствии повода для торжества. В ту пору на парадах без коней вполне обходились. 7 сентября 1945 года был проведен военный парад в Берлине с участием не только частей Красной Армии, но и войск союзников: британских, американских, французских. Парад принимал Жуков. Без коня. Как-то неудобно было на исходе первой половины XX века перед американскими машинами на коняге гарцевать. Не те времена.

И 24 июня 1945 года на параде в Москве, ничуть не унижая значения момента, наоборот, придавая ему новое звучание, проблему умения править конем можно было решить радикально, навсегда исключив лошадей из репертуара военных парадов.

* * *

Не ввязываясь в спор по существу, мои противники использовали косвенное доказательство: Сталин горел желанием парад принимать! Он готовился! Он пытался! А раз так, то из этого неумолимо следует, что он разделял радость победы со всем своим обманутым, запуганным, задавленным, искалеченным народом.

Но у этого доказательства есть небольшой изъян: первоисточники. Их два – живой свидетель и документ.

Свидетель, «полковник» Маслов, оказался самозванцем, мошенником и проходимцем.

А документ – «первоначальная рукопись» мемуаров Жукова – написан такими же наглыми и глупыми мошенниками и проходимцами. Они к тому же и самозванцы. Маслов выдавал себя за полковника, а полковники, которые сочиняли «первоначальную рукопись» мемуаров Жукова, выдавали себя за маршала.

Глава 4

Держи фальсификатора!

Многие страницы фронтовой летописи были искажены усилиями сталинско-брежневской идеологической команды до неузнаваемости. Достаточно сказать, что долгие годы принимались на веру взятые с потолка цифры о пленных и погибших людях. Точное их количество мы не знаем до сих пор.

Генерал-полковник юстиции А.И. Муранов, полковник юстиции В.Е. Звягинцев. Досье на маршала. М., 1996. С. 135

1

Итак, дело не в коне и умении им управлять, а в понимании Сталиным победной весной 1945 года исторической обреченности Советского Союза.