Святое возмездие

– Уверен. Хуже все одно не будет. Да и уходить отсюда поутру так и так придется.

– Ох и высплюсь я сегодня! – потянулся мулла. – В тепле, да на приличной подушке!

– Да, пожалуй, – согласился с ним священник. – До утра у нас время определенно есть, а раньше они здесь не объявятся.

Они дружно встали из-за стола, поставили пустую кастрюлю на плиту, аккуратно, никуда не торопясь, помылись под рукомойником, и тогда отец Василий глянул в окно, а затем, уже серьезнее, на муллу.

– Если будет шум, беги сразу, не раздумывай, – сказал он.

Отец Василий взял со стола загодя приготовленную сумку со «спецсредствами», вздохнул, перекрестился и вышел в дверь.

* * *

Во дворе было уже совсем темно. Священник внимательно огляделся по сторонам и открыто, с непринужденным видом тронулся в путь. Он знал, что прятаться в деревне бесполезно. Заметят, заподозрят недоброе и остановят, а там и до греха недолго. А так, что ж… подумают, опять Лешка бичей нанял. Не всем же, в конце концов, известно, о чем говорили между собой Лешка и местный участковый. По крайней мере он надеялся, что не всем.

Здание конторы он отметил, еще когда они только вошли в деревню. Одноэтажное, светло-желтого силикатного кирпича здание с государственным флагом над крыльцом отличалось от остальных домов деревни, как рыжий, задиристый петух от серых, однообразных, вконец зашуганных своим повелителем куриц. И найти его большого труда не составляло. Но чем ближе подходил к нему отец Василий, тем настороженнее становился.

Ему уже пришлось поздороваться с сидящими на завалинке стариками, ответить на дружное, нестройное приветствие перегородившей улицу сельской молодежи, попался он на глаза и двум бабкам, стоящим у давно закрытого сельмага. И теперь священник с трудом представлял, как сумеет пройти внутрь главного административного здания поселка незамеченным.

Однако все оказалось на удивление просто. Рядом с конторой шел ведущий сначала к гаражам, а затем и куда-то меж дворов проулок, и он просто нырнул в него и уже через пару секунд оказался в темном закутке меж полуразваленным туалетом и огромной, еще даже не начавшей выбрасывать бутоны сиренью. И вот здесь, прямо напротив туалета, находилось невидимое с улицы, зашторенное окно конторы.

Священник печально вздохнул, раскрыл прихваченную из Лешкиной кухни сумку и достал из нее китайское покрывало и литровую банку с медом. Надел на правую руку старую меховую рукавицу, затем сунул защищенную кисть в банку и принялся обильно смазывать стекло пахучей, ароматной субстанцией. Получился слой около полусантиметра толщиной. Не дожидаясь, когда мед начнет обтекать, быстро приклеил покрывало по всей поверхности смазанного стекла и надавил. Стекло легонько хлопнуло, противно скрипнуло краями осколков и, вместе с покрывалом, почти бесшумно осело вниз. Отец Василий сбросил покрывало вместе со стеклом, огляделся и в два приема забрался внутрь.

Здесь было тихо и темно. Пахло мышами, канцелярским клеем и почему-то свежей резиной. Он быстро прошел по коридору, касаясь дверей руками, и когда обнаружил единственную полированную, достал прихваченные у Лешки спички и посветил.

«Директор», – вслух прочитал он. – То, что надо.

Замок оказался хорошим и долго не поддавался, и тогда он просто вывернул опять же прихваченной у Лешки монтировкой здоровенный кусок древесно-стружечной плиты, из которой был сляпан дверной каркас, и через несколько мгновений стоял у телефона, пытаясь сообразить, как отсюда дозвониться до Усть-Кудеяра. Но в конце концов все оказалось довольно просто. Он просто набрал код и, помаявшись около минуты выбором, номер дежурного ФСБ.

– Дежурная часть, капитан Лукин, слушаю вас, – сразу же раздалось из телефонной трубки.

– Отец Василий… – начал он и понял, что следует назвать и мирское имя. – По паспорту Михаил Иванович Шатунов.

– Шатунов? – удивился дежурный.

– Да, Шатунов. Я хочу переговорить с Карнауховым.

– Соединяю, – решительно, без всяких уточнений сказал дежурный, и в трубке пискнуло.

– Карнаухов, слушаю, – прозвучал густой, не слишком довольный звонком бас.

– Это Шатунов, – сглотнул отец Василий. – То есть отец Василий. У меня проблема.

– Я в курсе, – спокойно ответил Карнаухов.

Голос начальника районного ФСБ звучал так, словно он не только все знал, но и все относительно гражданина Шатунова решил.

– Да неужели? – внезапно разозлился священник. – Значит, вы знаете, что меня, как дикую свинью, два часа расстреливали из вертолета?!

Конечно, насчет «расстреливали» он перегнул, но слишком уж раздражал его этот профессионально самоуверенный карнауховский тон.

– Нет, этот факт лично мне неизвестен, – честно признал Карнаухов. – Искали вас, это да, но чтобы расстреливали… что-то не припомню.

– И то, что у меня в ноге заряд дроби сидит, вам тоже неизвестно?! – заорал в трубку священник. – И то, что меня сквозь подожженный камыш прогнали, тоже?!

– Успокойтесь, – раздраженно отозвался начальник ФСБ. – Мне известно то, что известно теперь всем. Вам инкриминируется покушение на губернатора.