Святой Грааль

Внезапно Олег соскользнул с камня. У Томаса кровь застыла в жилах, их с головой окатил ревущий поток, клочья пены застряли в красных волосах калики. Томас долгие мучительные мгновения ждал гибели, но вода неслась мимо, и он наконец увидел, что калику заклинило между двух валунов, — значит, не сорвался с уступа, а спрыгнул по своей воле. Воды до колен, однако брызги и пена летели выше головы. Томас застонал, снова возжелал красиво погибнуть, забыв, что он не на боевом коне несется в рыцарскую атаку, а красиво погибнуть со связанными руками и ногами трудновато. Олег, придерживая рыцаря как бревно на плече, с трудом вскарабкался на гладкий камень, измерил взглядом расстояние, прыгнул, и Томас невольно распахнул глаза, увидел пенистые потоки между торчащими поперек горной речки камнями. От грохота трещало в ушах, ледяная пена, как клей, залепляла глаза и рот... а смертельно раненный калика тяжело скакал с мокрого камня на камень, поскальзывался — камни похожи на гигантские мокрые яйца — но удерживался каким-то чудом, снова прыгал, с каждым прыжком хрипел страшнее, пальцы слабели. Томас уже видел щель между порогами, где вконец ослабевший калика наверняка выпустит непосильный груз — и сам рухнет, спалив дотла жизнь за эти страшные часы!..

Олег тяжело упал на берегу лицом вниз, Томас скатился с его спины, непонимающе оглянулся. Страшный водяной поток остался позади.

Томас потрогал Олега за плечо, тот не шелохнулся. Томас с упавшим сердцем повернул ему голову, убирая с лица грязь и речной мусор, не давая задохнуться. Глаза калики были открыты, но смотрели неподвижно, мертво.

— Прости, друг, — сказал Томас тяжело.

Он всхлипнул, чувствуя жгучий стыд, что он жив и в кандалах, а калика погиб, спасая его.

Внезапно ресницы калики задрожали, мышцы лица дернулись. Калика сделал глубокий вдох, пальцы правой руки конвульсивно сжались. Томас подпрыгнул, звеня цепями, вскричал:

— Сэр калика!.. Сэр Олег!.. Скажи, что делать? Бог с чашей, я поеду в твою Скифорусь, только скажи, что передать!.. Я отдам все оставшиеся деньги твоим родным, не беспокойся!

— Карман... — прохрипел Олег.

— Что? — не понял Томас.

— В кар...мане...

Томас поспешно сунул пальцы в карман калики, потом в другой, с трудом управляясь скованными руками. К пальцам прилип тот же отвратительный мох.

— Дай...

Томас послушно, хотя и с содроганием, вложил в застывающий рот калики несколько гадких стебельков, настолько мелких и переплетенных между собой, что вроде бы уже и не мох, а какие-то белые волоконца слизи, застывшие на холоде. Калика пытался жевать, но челюсти не двигались. Попробовал сглотнуть, но из горла шел сухой жар, опаляя пальцы Томаса. Томас поспешно зачерпнул воды, она тут же пролилась, но несколько капель попали калике в рот. Он медленно облизал губы, сделал трудное глотательное движение.

— Сэр калика! У тебя есть родня?.. Скажи! Я сообщу им о твоей... о тебе!

Олег прошептал тихо:

— А как же Британия?

— Потом доберусь. Из твоей Русоскифии!

— А Крижина?

Томас ощутил удар ножом в сердце. Перед внутренним взором предстал образ благородного Роланда, погибшего, когда прикрывал отход войск своего сюзерена Карла Великого. Его ждала прекрасная Альда, любил ее, но как истый рыцарь любви предпочел дружбу: умирая, прощался не с Альдой, а с Дюрандаль — свой спатой-мечом...

— Я поеду в твою Русь, — ответил он твердо. — Или в Рось, куда скажешь.

Олег не двигался, Томас вдруг решил, что калика умер. За грохотом близкого водопада не слышал надсадного дыхания, а луна каким-то чудом отыскала в ночном небе облако и пряталась за ним. Томас в страхе, но уже с безнадежностью, потряс друга, похлопал по щекам, вдруг калика медленно повернул к нему бледное, сразу очень исхудавшее лицо с запавшими глазами:

— Как стрелы?

Томас крепко стиснул челюсти, быстро осмотрел спину калики. Кровь из кинжальной раны уже не текла, но и не засыхала, от брызг ручья калика был мокрый с головы до ног, как и Томас. Вторая рана на боку чуть кровоточила, но самую малость, словно кровь уже вся вытекла. Под лопаткой торчали два крохотных прутика. Томас глухо застонал, поняв, что постоянно задевал их, когда, как мешок с камнями, болтался на плече калики.

— Добраться бы до лекарей! — сказал он со внезапно вспыхнувшей надеждой. — Сэр калика, еще есть шанс...

— Тяни стрелы, — сказал калика мертвым голосом. Он лежал лицом вниз, руки раскинул, словно упал с огромной высоты. — Наконечники сидят неглубоко, чую.

— Сэр калика! — вскричал Томас в ужасе. — Я не могу!

— Тогда я умру, — сказал калика просто.

Всхлипнув, Томас дрожащими пальцами ухватился за обломок стрелы, но тот — мокрый, залитый кровью — сразу выскользнул из ослабевших рук. Мышцы спины калики, где засело железо, дернулись, и Томас закусил губу, страстно желая себе умереть прямо на этом месте, но умереть так, чтобы калика стал здоров взамен.

— Тяни медленно, — прохрипел Олег. — Очень медленно!.. Иначе наконечники соскочат.

Соединив скованные кисти, Томас впился ногтями в деревянный прутик, начал долгое мучительное движение наверх. Тут же хлынула кровь, потекла по спине!